Смерть приходит на свадьбу…

Вновь они увиделись в феврале, он, как обычно, пришел ужинать, и в первый же вечер после разлуки, придержав Нафису за руку, сказал:

— Я так соскучился по тебе… Не мог дождаться конца отпуска.

Любитель цветов! Ты стал неприметно Рабом хризантем.

— Я не хризантема, я же лягушка в пруду… — сердце у Нафисы радостно забилось, ей хотелось кинуться ему на шею.

— Да, не хризантема, скорее орхидея… Тебе здесь не место, затопчут. Орхидеи требуют особого внимания и ухода. Я хочу забрать тебя отсюда.

— Вы хотите, чтобы я переехала к вам?

— Предлагать руку и сердце в моем возрасте молодой девушке смешно, но я не хочу оставлять тебя в этом гадюшнике. Ресторан — не место для порядочной девушки, хватит тебе испытывать судьбу. Я сниму квартирку подальше от твоих подруг, поживешь там, отдохнешь немного, а потом подумаем, чем тебе заняться. Я хочу помочь тебе. Поступишь на курсы, подучишься, подберем достойную работу. Ты девушка умненькая, заслуживаешь большего, чем терпеть приставания пьяных мужиков. Английский у тебя уже совсем приличный, пора получить какую-нибудь профессию. Подумай, я тебя не тороплю.

Нафиса рассказала Тане о предложении Алексея Ивановича.

— Счастливая, конечно, иди. Сколько можно таскать эти подносы и смотреть на пьяные морды. Жени его на себе.

— Нет, что ты…

— Почему нет? Женатый?

— Не знаю, но дело даже не в этом. Я не влюблена в него. То, что я соглашусь воспользоваться его помощью, уже не очень порядочно, а ты хочешь, чтобы я сделала подлость… Я и так допустила в жизни много ошибок, — вспомнила она Павла, — больше не хочу так поступать.

— Как — так? Подумаешь, мужика отбить… Да сейчас все разведены, что же, так и оставаться из-за этого одной?

— Пусть так, буду одна. Нет уж, замуж за него выходить я не буду. Содержанкой, конечно, тоже стыдно быть, но так я хотя бы семью его не разрушаю… — наивно рассудила Нафиса. — Мне в самом деле нужна передышка, иначе я останусь тут навсегда.

— И что тут плохого? Столько ты нигде не заработаешь….

Нафиса подумала, что ни за что не хочет пойти по стопам Вали. Она чувствовала, что ресторанная атмосфера затягивает ее, как болото. Если сейчас она уже не видит ничего страшного в том, что девушки поднимаются иногда с клиентами в кабинет, то, возможно, придет время, когда и она пойдет туда с кем-нибудь? Нет уж, пора отсюда сбегать. И хотя стать любовницей не то, о чем она мечтала, но все же это лучше, чем то, что ожидает ее здесь. К тому же ее заинтересовали слова Алексея Ивановича о другой работе, об учебе. Но главное, ей стал нравиться он, пусть не так, как Павел, по-другому, без замирания сердца, но девушке было очень приятно общаться с ним, беседовать. Она согласилась.

— Ну вот и славно, — обрадовался Алексей Иванович.

— Только у меня условие… — она замолчала, подбирая слова. — Я не могу вот так сразу перейти на близкие отношения…

— Я подожду… — легко согласился он. — Какие мои годы? У меня вся жизнь впереди, подожду…

Нафиса вздохнула с облегчением и самую капельку разочарованно, все-таки было бы приятно, если бы он сгорал от страсти. 

Дима

Дима был согласен с Андреем: фирму надо расширять. Он настаивал на том, чтобы помимо продажи квартир заниматься и их сдачей в аренду. Клиентов была бы масса, это ведь очень удобно, не надо обращаться в различные конторы, все в одном офисе: внес деньги и, пока дом строится, можно жить в арендуемой квартире. Построить специально один такой доходный дом. Но Андрея такая идея не прельщала. Неожиданно у Димы нашелся союзник, поддержавший такую идею, — пожилая сотрудница.

Наталья Георгиевна пришла к ним в фирму, когда их было всего двое — он и Андрей. Первое время она выполняла кучу обязанностей: и бухгалтер, и курьер, и уборщица, и расклейщица объявлений. Но бухгалтером она вскоре сама не захотела работать, надоело ей это за всю жизнь. С цифрами она никогда не дружила, но везде, где работала, ее ценили за пробивную силу, именно ее отправляли сдавать отчеты, балансы и прочее во все вышестоящие организации. Она была из тех, которые, что называется, без мыла влезут. Наталья Георгиевна обладала прекрасной памятью на лица, цифры она могла спутать, а людей никогда…

Когда-то это была симпатичная девушка — кудряшки, кукольное личико, но потом ее сильно подвела фигура — давно исчез последний намек на талию, а лицо и шею покрыла сеточка морщин, волосы, и раньше не густые, совсем поредели. Одевалась Наталья Георгиевна всегда ярко, даже сейчас в больницу пришла в ярко-красных, круглых, как пуговицы, пластмассовых клипсах, такого же цвета бусах.

Как ни странно, но к мнению Натальи Георгиевны прислушивался даже Андрей.

— Так, Андрюша, ты так быстро не решай, пусть бухгалтер просчитает, мне кажется Дима хорошо придумал.