Смерть приходит в конце. День поминовения. Лощина

— Ладно-ладно, немножко я себе все-таки оставлю, — сказала Айрис. — На тот случай, если я захочу от тебя уйти, — тогда я смогу уйти гордо и независимо и даже хлопнуть дверью.

— Что-то мне не нравится, Айрис, настроение, с которым ты готовишься совершить самый важный шаг в своей жизни. Чему тебя только учили? Кстати, ты ни разу не прервала меня и не воскликнула: «Тони, это потрясающе!» или: «Энтони, какой же ты умный!»

Полковник Рейс улыбнулся.

— Мне пора, — сказал он, поднимаясь. — Приглашен к Фарадеям на чай. — С едва заметной усмешкой в глазах он обратился к Энтони: — Вы, очевидно, не пойдете?

Энтони покачал головой, и Рейс направился к выходу. На пороге он обернулся и бросил через плечо:

— Представление прошло неплохо.

— Высшая похвала, которую можно услышать из уст британца, — заметил Энтони, когда за ним закрылась дверь.

Айрис спросила ровным голосом:

— Он ведь считал, что убийца я, правда?

— Не суди его строго, — ответил Энтони. — Видишь ли, на своем веку он повидал столько шпионок в прекрасном обличье, которые похищали секретные документы и выведывали у военных чинов государственные тайны, что это несколько ожесточило его и не лучшим образом повлияло на объективность его суждений. И теперь он всегда считает, что если в каком-нибудь преступлении замешана хорошенькая девушка, то она-то и есть главная злодейка.

— А почему ты был так уверен, Тони, что это не я?

— Наверное, меня вела любовь, — ответил Энтони легкомысленным тоном.

Неожиданно он посерьезнел. Он тронул рукой вазочку, стоявшую у изголовья Айрис. В ней была серо-зеленая веточка с сиреневатым цветком.

— Чего это ему вздумалось цвести в такое время?

— Это бывает. Отдельные веточки распускаются, если осень теплая.

Энтони вынул цветок и на мгновение приложил его к щеке. Он прикрыл глаза и увидел каштановые волосы, смеющиеся синие глаза и яркие зовущие губы…

Спокойно, почти небрежно он сказал:

— Теперь ее больше здесь нет.

— Кого нет?

— Ты знаешь кого — Розмэри… По-моему, Айрис, она знала, что тебе грозит опасность.

Он прикоснулся губами к цветущей ветке и легким движением бросил ее в окно.

— Прощай, Розмэри, и спасибо…

Айрис прошептала:

— «Вот розмарин, это для памятливости…»

И добавила совсем тихо:

— «Возьми, дружок, и помни…»[133]

ЛОЩИНА The Hollow 1946 © Перевод Ващенко A., 1991

ЛАРРИ И ДАНАЕ, с просьбой простить меня за то, что я использовала их бассейн как место преступления

Глава 1

В шесть часов тридцать минут в пятницу большие голубые глаза Люси Энкейтлл широко раскрылись навстречу новому дню, и, как всегда, сразу и окончательно проснувшись, она тут же занялась обдумыванием проблем, которые подсказывал ее необыкновенно деятельный ум. Чувствуя потребность немедленно с кем-то посоветоваться и выбрав для этой цели свою кузину Мидж Хардкасл, приехавшую к ним в «Лощину» вчера вечером, леди Энкейтлл выскользнула из-под одеяла и, набросив пеньюар на свои все еще грациозные плечи, направилась по коридору к комнате Мидж. По обыкновению, она тут же мысленно начала беседу, на ходу придумывая и ответы Мидж, поскольку обладала на редкость живым и богатым воображением. Так что когда леди Энкейтлл распахнула двери в комнату, где спала ее юная кузина, этот мысленный разговор был уже в полном разгаре.

— …Поэтому, дорогая, ты, конечно, согласишься, что выходные обещают быть трудными.

— М-м, что такое? — невнятно пробормотала, ничего спросонья не понимающая Мидж.

Леди Энкейтлл скользнула через комнату к окну, резко откинула занавеску и, подняв жалюзи, впустила в комнату бледный свет раннего сентябрьского утра.

— Птицы, — сказала она, глядя с явным удовольствием через оконное стекло. — Какая прелесть!

— Что?

— Погода, во всяком случае, не создаст дополнительных трудностей. Похоже, она установилась. Это уже хорошо! Если бы шел дождь, столько разных людей пришлось бы загнать в дом. Согласна, дорогая, это в десять раз хуже! Можно, конечно, придумать какие-нибудь игры, но, боюсь, получится, как с бедняжкой Гердой в прошлом году. Никогда себе этого не прощу! Я потом говорила Генри, что это было очень необдуманно с моей стороны… Но мы, конечно, вынуждены приглашать ее, потому что было бы оскорбительно пригласить Джона и не пригласить Герду, хотя это как раз и создает трудности… И самое печальное то, что она в общем-то славная… Право, странно, что такой милый человек, как Герда, может быть начисто лишен сообразительности. Если это имеют в виду, говоря о законе компенсации одного качества за счет другого, по-моему, это совсем несправедливо!

— О чем ты говоришь, Люси?

— О выходных, дорогая! О гостях, которые завтра приедут. Я всю ночь думала об этом и ужасно обеспокоена. Давай все с тобой обсудим. Мне будет намного спокойнее. Ты всегда так рассудительна и практична.

— Люси! — твердо сказала Мидж. — Ты знаешь, который теперь час?

— Признаюсь, нет, дорогая. Я этого никогда не знаю.

— Четверть седьмого, между прочим.