Смерть приходит в конце. День поминовения. Лощина

— Я не могла этого вынести, — сказала Герда. — Я должна была убить его! Я должна был а… Вы понимаете, Генриетта? — Она говорила это обычным, почти дружеским тоном. — И я знала, что должна быть осторожной, потому что полицейские умны. Но я тоже не так глупа, как все привыкли думать! Если вы очень медлительны и не любите болтать, все думают, что вы ничего не понимаете… А вы исподтишка смеетесь над ними! Я была уверена, что никто ничего не узнает, — я прочитала в этом детективе, что полиция может определить, из какого револьвера был произведен выстрел. Как раз в тот день сэр Генри показал мне, как заряжать револьвер и как стрелять. И я решила, что возьму два револьвера. Из одного убью Джона и спрячу его, а все увидят меня с другим револьвером в руках. Вначале решат, будто его убила я, а потом обнаружится, что стреляли из другого оружия, и я окажусь вне подозрений!

Она торжествующе кивнула головой.

— Но я забыла про эту кожаную штуку. Она лежала в ящике в моей спальне. Как вы сказали она называется? Кобура? Но ведь полиция не станет заниматься этим теперь?

— Кто знает, — сказала Генриетта, — вы лучше дайте ее мне, и я унесу. Как только кобуры не будет в ваших руках, вы будете в безопасности.

Генриетта села, почувствовав себя невероятно уставшей.

— Вы плохо выглядите, — заметила Герда. — Я как раз приготовила чай.

Она вышла из комнаты и вскоре вернулась с подносом. На нем был чайник, молочник и две чашки. Молочник был переполнен, и молоко пролилось. Герда поставила поднос, налила чашку чаю и подала Генриетте.

— О, Господи… — сказала она расстроенно, — кажется, чайник так и не закипел.

— Это не важно, — сказала Генриетта. — Герда, пойдите и принесите кобуру.

Поколебавшись, Герда вышла из комнаты. Генриетта наклонилась вперед, положила руки на стол и опустила на них голову. Она так устала, так невероятно устала! Но теперь почти все сделано. Герда будет в безопасности, как того хотел Джон.

Генриетта выпрямилась, откинула со лба волосы и придвинула к себе чашку. Услышав какой-то звук у двери, она повернула голову, удивившись, что Герда оказалась быстрой на этот раз. Но это была не Герда. У двери стоял Эркюль Пуаро.

— Входная дверь была открыта, — сказал он, подходя к столу. — И я взял на себя смелость войти.

— Вы? — удивилась Генриетта. — Как вы сюда попали?

— Когда вы так внезапно покинули «Лощину», я, конечно, знал, куда вы направитесь. Я нанял машину и быстро приехал прямо сюда.

— Понимаю, — Генриетта вздохнула. — Только вы можете…

— Вы не должны пить этот чай, — сказал Пуаро, забирая у нее чашку и ставя ее обратно на поднос. — Нехорошо пить чай, если вода не закипела.

— Разве такая мелочь имеет значение?

— Все имеет значение, — мягко сказал Пуаро.

Послышался шум, и Герда вошла в комнату. В руках у нее была рабочая сумка. Взгляд Герды переходил с Пуаро на Генриетту.

— Боюсь, я весьма подозрительная личность, — поспешно сказала Генриетта. — Герда, оказывается, мосье Пуаро следил за мной. Он считает, что я убила Джона… Но он не может этого доказать.

Она говорила нарочито медленно и осмотрительно. Только бы Герда не выдала себя…

— Мне очень жаль, — рассеянно сказала Герда. — Хотите чаю, мосье Пуаро?

— Нет, благодарю вас, мадам.

Герда села рядом с подносом. Она начала говорить в своей обычной извиняющейся манере:

— Мне так жаль, что никого нет дома. Моя сестра и дети отправились на пикник. Я не очень хорошо себя чувствовала, и они оставили меня дома.

— Я вам сочувствую, мадам.

Герда взяла чашку и выпила.

— Все так беспокойно. Все беспокойно! Видите ли, всегда все устраивал Джон, а теперь Джона нет… — Голос замер. — Теперь Джона нет…

Ее взгляд, жалкий, недоумевающий, поочередно устремлялся на Пуаро и Генриетту.

— Я не знаю, что делать без Джона. Джон заботился обо мне. Теперь его нет, и ничего больше нет. А дети… Они задают вопросы, и я не могу на них ответить. Я не знаю, что сказать Тэри. Он все время повторяет: «Почему убили отца?» Когда-нибудь он, конечно, узнает почему. Тэри всегда важно знать. Меня удивляет, что он постоянно спрашивает «почем у», а не кто!

Герда откинулась на спинку стула. Губы ее посинели.

— Я чувствую себя… не очень хорошо, — с трудом проговорила она. — Если бы Джон… Джон…

Пуаро обошел вокруг стола и, подойдя к Герде, осторожно сбоку подвинул ее на стуле. Голова ее упала на грудь. Пуаро, склонившись, поднял ей веко. Затем выпрямился.

— Легкая и сравнительно безболезненная смерть.

Генриетта пристально посмотрела на него.

— Сердце? Нет! — Внезапно она поняла. — Что-то в чае. Она сама положила. Она избрала такой путь?

Пуаро слегка покачал головой.

— О нет! Это предназначалось для вас. Это ваша чашка.

— Для меня? — недоверчиво спросила Генриетта. — Но я пыталась помочь ей!

— Это не имеет значения. Вы видели когда-нибудь собаку, попавшую в западню? Она вонзает зубы в любого, кто ее коснется. Миссис Кристоу поняла, что вы узнали ее секрет. Значит, вы тоже должны были умереть.

— И вы, — медленно сказала Генриетта, — когда заставили меня поставить чашку обратно на поднос… Вы имели в виду… вы имели в виду Герду…

Пуаро спокойно прервал ее: