Смерть приходит в конце. День поминовения. Лощина

— Да, Ренисенб… Но это всего лишь предположение. Доказательств у меня нет. И я сомневаюсь, что доказательства найдутся. Поэтому и посоветовал Имхотепу считать ее смерть несчастным случаем. Кто-то столкнул Нофрет со скалы, но кто, нам не узнать.

— Ты хочешь сказать, что это может быть и не Себек?

— Возможно, и не он. Но нам, как я уже сказал, скорей всего не узнать этого. Так что лучше об этом не думать.

— Но если не Себек, кто же тогда?

Хори покачал головой.

— Хоть у меня и есть мысли на этот счет, я могу ошибаться. Поэтому не буду их высказывать…

— Но в таком случае мы никогда не узнаем?

В голосе Ренисенб звучало смятение.

— Может… — Хори помолчал. — Может, это и к лучшему.

— Не знать?

— Не знать.

Ренисенб вздрогнула.

— Но тогда, о Хори, мне страшно!

Глава 11 Первый месяц лета, 11-й день

1

Завершились последние церемонии, были прочитаны положенные заклинания. Прежде чем навсегда замуровать вход в погребальный грот, Монту, верховный жрец храма богини Хатор, произнеся нараспев слова заговора, подмел грот пучком священной травы, дабы вымести из него следы злых духов.

Затем грот замуровали, а все, что осталось после бальзамирования: горшки с окисью натрия, притирания и длинные лоскуты холста, которыми пеленали тело усопшей, — все это поместили в нишу рядом, и ее тоже замуровали.

Имхотеп, расправив плечи, облегченно вздохнул и согнал с лица подобающее случаю выражение грусти. Все было сделано достойным образом. Нофрет погребли, соблюдая предписанные обряды, не жалея затрат (кое в чем лишних, по мнению Имхотепа).

Имхотеп поблагодарил жрецов, которые, завершив свои ритуальные обязанности, вновь превратились в обычных, обремененных земными заботами людей. Все спустились в дом, где жрецов ждало обильное угощение. Имхотеп обсудил с верховным жрецом недавние перемены в политике. Фивы превращались в могущественный город. Возможно, скоро снова произойдет объединение Египта под властью одного правителя, и тогда опять наступит золотой век, как во времена строителей пирамид[46].

Монту с уважением и похвалой отзывался о царе Небхепете-Ра. Отважный воин — и вместе с тем человек благочестивый. Вряд ли Северный Египет, где процветают корыстолюбие и трусость, сумеет оказать ему сопротивление. Единый Египет — вот что нам нужно. И в этом, несомненно, великое предназначение Фив…

Они прогуливались, рассуждая о будущем.

Ренисенб оглянулась на скалу, в которой навеки была замурована Нофрет.

— Вот и все, — сказала она себе и почувствовала облегчение. Она, неизвестно почему, все время опасалась, что в последнюю минуту вдруг вспыхнет ссора и начнут искать виноватого! Но погребение Нофрет было совершено с достойным одобрения благолепием. — Все кончилось, — прошептала Ренисенб.

— Надеюсь, да, — едва слышно откликнулась Хенет.

Ренисенб повернулась к ней.

— О чем ты, Хенет?

Но Хенет отвела взгляд.

— Я только сказала, что, надеюсь, все кончено. Бывает ведь и так: думаешь, все кончилось, а оказывается, это только начало. Чего ни в коем случае нельзя допустить.

— О чем ты, Хенет? — сердито повторила Ренисенб. — На что ты намекаешь?

— Я никогда ни на что не намекаю, Ренисенб. Я не могу себе этого позволить. Нофрет погребли, и все довольны. Теперь все встало на свои места.

— Мой отец интересовался тем, что ты думаешь про смерть Нофрет? — спросила Ренисенб. Голос ее звучал требовательно.

— Конечно, Ренисенб. И очень настойчиво. Он хотел, чтобы я доложила ему все, что думаю по этому поводу.

— А что ты ему сказала?

— Что это был несчастный случай. А что же еще? Уж не думаешь ли ты, что я сказала, будто несчастную девушку мог убить кто-нибудь из членов нашей семьи? «Никто бы не осмелился, — уверяла я его, — хотя бы из великого почтения к тебе. Они могли роптать, но не более того. Можешь мне верить, — сказала я, — что ничего подобного не произошло!» — усмехнулась Хенет и кивнула головой.

— И мой отец поверил тебе?

И снова Хенет удовлетворенно кивнула.

— Твой отец знает, как я блюду его интересы. Он всегда верит старой Хенет. Он ценит меня, не то что все остальные. Пусть так, моя преданность вам — вот моя награда. Я не ищу благодарности.

— Ты была предана и Нофрет, — заметила Ренисенб.

— С чего ты это взяла, Ренисенб, не понимаю. Я обязана, как и все другие, выполнять приказания.

— Она считала, что ты ей предана.

Хенет вновь усмехнулась.

— Нофрет была не так умна, как ей казалось. Она была чересчур гордой и возомнила, что ей принадлежит весь мир. Что ж, сейчас ей предстоит держать ответ перед судом в Царстве мертвых — там ей вряд ли поможет ее хорошенькое личико. Мы, во всяком случае, от нее избавились. По крайней мере, — еле слышно добавила она, дотронувшись до одного из висящих у нее на шее амулетов, — я на это очень надеюсь.

2

— Ренисенб, я хочу поговорить с тобой о Сатипи.

— А в чем дело, Яхмос?

Ренисенб с участием смотрела на встревоженное лицо брата.

— С Сатипи что-то случилось. Я ничего не могу понять, — с трудом выдавил из себя Яхмос.

Ренисенб согласно кивнула головой, не найдя так сразу слов утешения.