Смерть ради смерти

—  Разумеется. Мы же с вами занимались серьезным делом. Разве у нас могло что-нибудь получиться, если бы каждые пятнадцать минут звонил телефон?

—  Какая вы умница! — восхищенно произнес Доценко, втыкая вилку в розетку и набирая номер.

—  Я очень старалась, — обворожительно улыбнулась Шитова. — Мне хотелось вам помочь.

—  Это я, — сказал Миша в трубку. — У нас получился Лысаков. Да, Геннадий Иванович Лысаков. В пять? — Он бросил взгляд на часы. — Хорошо, Анастасия Павловна, в пять возле Института.

Он положил трубку и виновато посмотрел на Шитову.

—  Надежда Андреевна, мне придется просить вас еще об одном одолжении. Мы с вами должны к пяти часам подъехать в одно учреждение. Пробудем там самое большее час, и я отвезу вас домой. Вы сможете?

—  При одном условии. Вы сейчас снова отключите телефон, — откликнулась Шитова, доставая из холодильника многочисленные свертки и пакеты.

—  Зачем? Нам предстоит еще одно серьезное дело? — пошутил Доценко, прекрасно понимая, что за этим последует, и точно так же понимая, что не имеет ничего против.

—  Еще какое серьезное. Ухаживать за усталым сыщиком и кормить его — это самое серьезное дело на свете.

—  А можно процесс кормления разбить на два этапа? — невинно поинтересовался он. Сейчас все станет ясным. Он даст сигнал, внешне вполне безобидный, и, если Шитова захочет, она ответит, а если не захочет — сделает вид, что не заметила. — Первый этап провести до ухаживания, а второй — после.

Надежда подняла на него выразительные темные глаза, посмотрела долго и внимательно, потом чуть заметно улыбнулась.

—  Можно. Если не возражаете, первый этап сделаем максимально облегченным, чтобы вы не уснули во время ухаживания.

Миша вдруг перестал ощущать голод и усталость, он думал только о том, что перед ним стоит в полураспахнутом халате славная молодая женщина с потрясающими ногами и огромными темными глазами, которой он явно нравится и которая нравится ему, и как редко случается, что люди бывают так расположены друг к другу, а до пяти часов еще так далеко…

Он протянул руку, вынул из ее рук нож, которым она приготовилась что-то резать, и ласково сжал теплые нежные пальцы.

—  Я не буду возражать, если первый этап мы вообще пропустим, — шепотом сказал он.

3

Вадим Бойцов подумал, что со вчерашнего дня не может смотреть в глаза своему начальнику Игорю Супруну. Казалось бы, ничего не изменилось, выволочки от Игоря Константиновича он и раньше получал, и несогласие свое с позицией начальства, бывало, не скрывал, но никогда после этого не нарушалась между начальником и подчиненным та атмосфера дружелюбия, которая позволяла Супруну уважать Бойцова и доверять ему. А после вчерашнего разговора в машине все стало по-другому. Бойцов даже не отдавал себе отчет в причинах этих перемен, но он чувствовал их, как животное, которое предчувствует землетрясение и бежит в безопасное место, не зная, почему и зачем оно бежит.

—  Слушаю вас, Игорь Константинович, — произнес он, глядя в окно, за которым скучно висел туманный весенний день.

—  Люди Мерханова какое-то время не будут беспокоить Каменскую, так что если ты собираешься с ней еще работать, имей это в виду. Те наемники, которых ты видел, сегодня ночью доставлены в Институт Склифосовского с острым пищевым отравлением. Разумеется, все четверо скончались. Если Мерханов на этом не успокоится, то ему нужно время, чтобы найти других исполнителей, а им, в свою очередь, понадобится время, чтобы понаблюдать за Каменской. Я думаю, в течение ближайшей недели она будет в безопасности. Сообщаю тебе на всякий случай, вдруг пригодится.

—  Я учту, — бесцветным голосом ответил Бойцов, по-прежнему не глядя на начальника.

—  Теперь другое. Встретишься сегодня с Литвиновой, заберешь у нее слепки с ключей. Она должна будет сказать тебе, какие у нашего разработчика планы на праздник. Нужно будет посмотреть в его квартире, нет ли там улик, которые мы можем подсунуть людям с Петровки. Вопросы есть?

—  Нет.

—  Тогда иди.