Смерть саксофониста

— Ну что ж, пошли… — пригласил нас довольный виновник торжества.

Как назывались все эти штучки, я не знала, так как отношусь к абсолютно сухопутному типу гомо сапиенсов, и этому есть обоснование: много лет тому назад, будучи в нежном возрасте, я простояла, перегнувшись через поручень на прогулочном судне из Гагр в Пицунду. Мне было не до красот Черного моря — я кормила рыб содержимым собственного желудка и потому в этот раз с опаской поднималась по сходням на борт яхты «Океания».

Внутри было еще красивее. В течение получаса раздавались только охи и возгласы. Мы разбрелись по судну, заглядывая во все уголки.

Всю ширину палубы трехэтажной яхты занимали три каюты с круглыми иллюминаторами. Деревянные панели отсвечивали тусклым лаком, вниз вели две маленькие ступеньки, а на стене висела реклама кока-колы в стиле «Pin-Up» с крутобедрой девицей. Между каютами возвышались две мачты, опутанные канатами, веревочными лестницами и прочим рангоутом. На самой высоте примостилась металлическая тарелка.

— Что это? — спросила я одного из моряков, показывая пальцем вверх.

— Радар, госпожа.

А какой великолепный был штурвал! Мне тут же захотелось схватиться за отшлифованные ручки и, нахмурив брови, вести судно вперед, навстречу приключениям. Я бы поглядывала левым глазом на показания компаса (обязательно с ударением на втором слоге), заключенного в блестящую металлическую коробку, а под капитанским мостиком раздавался бы звон рынды судового колокола, призывающего экипаж к обеду.

— А что внизу?

Там душевые и туалет. И еще машинное отделение, — ответил мне Беньямин Тишлер, оказавшийся поблизости.

— Машинное отделение? — удивилась я. — Тогда для чего мачты? Мы не пойдем под парусами?

— Нет, — засмеялся он. — Раскрыть паруса — довольно трудоемкая работа, а мы походим полчасика по акватории и вернемся. Нас гости ждут.

Не позволив разочарованию влезть в душу, я спустилась с капитанского мостика и пошла обследовать яхту дальше.

Над каютами, на верхней палубе, был натянут тент и расставлены пластмассовые кресла. На столе нас ждали напитки и небольшая закуска. Кристина уже сидела с томным видом, а мужчины суетились возле нее. Показалось мне или нет, но на мгновение она утратила свою вальяжность, когда зыркнула на меня сквозь полуопущенные веки.

Стемнело, и на яхте зажглись разноцветные гирлянды огней.

Тишлер не успевал отвечать на вопросы гостей, мой спутник даже вытащил записную книжку и заносил туда данные о тоннаже, водоизмещении и скорости в узлах.

А потом мы шли по Средиземному морю, наслаждаясь соленым запахом моря и свежестью ветра. Не было слышно ничего, кромке криков чаек и шума волн за бортом.

— Вам нравится, Валерия? — спросил меня Суперфин.

— Все отлично! Жаль, что Элеонора не пошла вместо меня.

— Ничего, — хохотнул он, — в следующий раз возьмем ее.

— Простите, Эдвард, я вас покину, — сказала я и пошла вниз, в ту сторону, где, как мне казалось, я заметила туалет.

Но вместо туалета попала в небольшую каюту. В одном углу стоял диван, а в другом, привинченный к полу стол.

— Здесь есть кто-нибудь? — спросила я, оглядываясь. — Где туалет?

Сделав несколько шагов, я очутилась возле стола. На нем лежал разорванный конверт и несколько бумаг. Конечно, мои глаза стали машинально читать эти документы, но ничего интересного в них не было. Какие-то отчеты по строительству, расход стройматериалов и подобная скучища.

Я уже собиралась выйти из каюты, как получила удар по голове, в глазах потемнело, и сознание покинуло меня.

* * *

Вы представляете себе жуткое ощущение, когда хлебаешь носом воду? Соленая вода бьет по носоглотке, и хочется залезть в нос всей пятерней и выковырять эту жидкость, так некстати залившую дыхательные пути.

Кашляя и отплевываясь, я пыталась сообразить, что со мной происходит и где я нахожусь. «Спокойно, Валерия, — говорила я себе. — Ничего страшного, вода теплая, это не Красное море, где средняя температура 19 градусов и водятся акулы.» То, что эти акулы на людей не нападают, меня не успокаивало. Помню, как вся купающаяся публика выскочила в Эйлате из воды, лишь увидев небольшой остроконечный плавник, резавший воду.

Пришлось скинуть туфли и сориентироваться по огням, горевшим на берегу. Я не могу определять расстояние, поэтому бросила это бесполезное занятие и, не поддаваясь панике, принялась грести брассом, как лягушка в болоте. Иногда я посматривала по сторонам, надеясь увидеть или услышать приближающийся спасательный катер или вертолет, но ничего подобного не было — кроме огней на берегу, никаких признаков жизни.

«Только бы не акулы, не водовороты, не судороги!..» — твердила я, загребая изо всех сил, а огни все не приближались. Мне мешали миниюбка и бюстгальтер, поэтому я его отстегнула и выкинула, а юбку скатала валиком на талии. Плыть стало легче.

Мне помогал ветер — он дул к берегу. Когда я делала очередной взмах, я чувствовала, как он толкает меня в спину.