Смерть - штука тонкая. Афера Хавьера. Экстренный выпуск

Террел удивленно смотрел на нее. Она закатала рукава и повязала кухонное полотенце вокруг талии. Под этим импровизированным фартуком на ней было серое платье, застегнутое спереди от подола до пояса. Пуговицы были коричневыми и блестящими и сверкали, когда она скрещивала ноги.

— Тебе нужно лечь. Я достала твою пижаму и отвернула покрывало.

— Отлично.

— Ты голоден? Я могу приготовить омлет.

— Звучит замечательно, но я хочу пить, и все.

— Я сделаю. Воды? Со льдом?

— Просто немного воды.

Пока она была на кухне, Террел встал и проковылял в спальню. Постель была аккуратно постелена, пижамные брюки и куртка расправлены на спинке Стула. Он выскользнул из пиджака и дал ему упасть на пол, но с рубашкой это не прошло — он едва смог поднять руки к воротнику, а пуговицы казались неуклюжим пальцам булавочными головками.

Конни вошла со стаканом, когда он бессильно опустил руки по швам.

— Помоги мне, пожалуйста, с рубашкой.

— Да, конечно.

Он даже возмутился при мысли, с какой готовностью она ему помогает. Конни отставила стакан, сняла ему галстук и расстегнула рубашку. При виде синяков на ребрах она что-то сказала шепотом, дрожащими губами.

— Тебя могли убить!

— Ничтожная цена за хорошую историю — вот наш девиз.

— Слава Богу, ничего не сломано. Все пройдет. Но почему ты так рискуешь? Разве тебе некому помочь?

— Ты, например. Но ты не хочешь.

— Мой рассказ ничего не изменил бы. Ты ничего не можешь изменить в этой жизни.

— Возможно. Но могу сменить брюки на пижаму, если ты позволишь.

— Да, конечно.

Несколько минут спустя Террел залез под одеяло и дал телу утонуть в мягкой постели. Раздался легкий стук в дверь, он буркнул:

— Входи.

У нее на руке было пальто.

— Я сейчас ухожу. Есть что-нибудь еще, что я могла бы сделать для тебя?

— Не думаю.

Она, нахмурившись, подошла к постели.

— Я сварила свежий кофе. Все, что тебе надо сделать, включить горелку, когда захочешь.

— Хорошо, спасибо.

Несколько секунд они молча смотрели друг на друга. Она была очень бледна, короткие светлые волосы затеняли глаза. Блестящие коричневые пуговицы на ее юбке поблескивали при каждом движении.

— Надеюсь, завтра тебе будет лучше.

— Надеюсь. Пока, Конни, и еще раз спасибо.

Но она стояла, глядя на него, и не пыталась уйти. В конце концов она села на край кровати, глядя на свои коричневые пуговицы.

— Я не знаю, что сказать, правда. Я подумала, может, ты хочешь, чтобы я осталась?

— Вот как?

— Да, вот именно.

Она говорила почти дерзко, но бледные щеки начал заливать румянец.

— Знаешь, такого типа вещи всегда случались с моим ротным сержантом. — Террел приподнялся на локте и взял стакан. — Всякий раз, когда он получал отпуск, поселялся в отеле и был уже готов к постельным подвигам, раздавался такой стук в дверь. Это была девушка, понимаешь? Она его приметила в вестибюле. Ну что ему было делать? Она бы не приняла его «нет»! На следующее утро она говорила ему, что никогда прежде не знала, что такое любовь. Это случалось с ним всякий раз, когда ему давали увольнение.

— Пожалуйста, замолкни!

— Но никто никогда ему не верил. Теперь, я полагаю, никто не поверит мне.

Она начала подниматься, но он схватил ее за руку.

— Ну ладно, это не смешно. Почему ты хочешь остаться? Нежность к раненому воину? Что-то вроде этого?

— Не знаю… Я не умею это выразить.

Она взглянула на него, и в свете ночника блеснули слезы.

— Ты заставил меня почувствовать себя бесполезной дешевкой, вот и все. Я хотела хоть что-то сделать… — Она опустила голову. — Не нужно, извини.

— Очень благородный порыв, — протянул он, странно тронутый и благодарный, и почувствовал себя неловко. — Не хочешь выпить или сигарету?

Она снова покачала головой.

— Нет, мне пора идти.

— Глупо звучит, но со мной впервые случается что-то подобное..

— В этом твоя ошибка. Ты не подпускаешь к себе людей своей… ну, я не знаю… язвительностью, что ли, или манерой разговора… Во всяком случае, я это чувствую.

Он чувствовал себя невероятно ответственным за ее печали.

— Извини, — сказал он. — Прости за то, что я тебя не подпускал, не давал сказать, что ты хотела. — Террел отставил стакан и взял ее руку. Он не хотел причинять ей новую боль, но не мог найти слов, чтобы выразить свои чувства. — Не могли бы мы позабыть все плохое?

— Ты на это способен?

Он коснулся ее щеки, потом нежной шеи. Когда она повернулась и неуверено ему улыбнулась, Террел почувствовал себя немного смущенным и вздохнул.

— Попытаемся…

Много позже его разбудил звонок телефона. Он приподнялся на локте и включил ночник. В комнате было темно, но мягкий серый рассвет уже пробивался сквозь шторы.

— Мистер Террел?

— Правильно.

— Минутку, вас вызывает Бич-Сити.

Террел спустил ноги с кровати и закурил. Потом оглянулся через плечо и увидел, что Конни с сонной улыбкой следит за ним.

— Извини, — сказал он.

— А мне снился такой дивный сон.

— Закрой глаза и продолжи с того места, где остановилась. Еще рано.

— Все в порядке.

— Все в порядке? Что-то холодновато звучит.

— Мне хорошо. Чудесно, — она вжала в подушку лицо, такое маленькое и бледное в обрамлении взъерошенных светлых волос. Террел нежно коснулся ее щеки тыльной стороной ладони.