Смерть — штука тонкая. Афера Хавьера. Экстренный выпуск

— Колдуэл — пустой номер, — со скучающим видом заметил Карш. — Идеалист-реформатор, смахивающий на вдову средних лет с взрослыми детьми и хорошей страховкой. Ноль без палочки. Никакой сексуальной жизни, нет детей, чтобы на них сорвать злость, никаких счетов, чтобы беспокоиться. Дом в порядке. Невыносимое положение для любого человеческого существа, и тогда они начинают лезть в чужие дела. Возьми, например, Колдуэла. Сорок восемь лет. Колледж Айви Лиг, процветающий юридический бизнес. Играет по вторникам в сквош в деловом клубе;, играет в гольф в Фэйрхил, куда могут попасть только парни с восемнадцатью миллионами баксов в кармане.

— Ты там состоишь, верно? — улыбнулся Террел.

— Но я классный парень. Я рассказываю в раздевалке сальные анекдоты на латыни. Но вернемся к Колдуэлу, к его жизни. Он с головой ушел в высокие материи, но приближается срок мужской менопаузы. Так что ему делать? Пить? Я бы решил — да, но это требует воображения. Увлечения? Как раз то, что нужно. Колдуэл для хобби выбрал чистоту. Сначала он вылизал свой дом и участок, повозился, скручивая в кольца шланги и сжигая листья. Потом огляделся — и к своему удовольствию увидел грязный город, непочатое море работы.

Карш бросил сигарету в то, что осталось от выпивки.

— Он настроен на подвиги. Тысячи грязных аллей, вонючих коллекторов и невежественных политиков, чтобы продезинфицировать их и сжечь.

— Не только это, — заметил Террел.

— Возможно. Благо общества, верно или неверно понятый долг, мораль — может быть, Сэм, — Карш слегка пожал плечами. — Но я этого не вижу.

После ужина их разговор вдвоем прервался; вернулся игрок, чтобы предложить Каршу поставить в баскетбольном матче на колледж Св. Франциска. Шансы были неравные, Террел знал, но Карш принял пари на такую сумму, которая заставило забиться его сердце. Со второй волной вернулись представители по связи с прессой и торговцы.

— Где Билли? — спросил Террел, ни капли этим не интересуясь.

— Прихорашивается. Не беспокойся, придет.

— Я не беспокоюсь.

Пресс-агент придвинулся так близко к Каршу, что практически сидел у того на коленях.

— Майк, я только хочу прощупать почву. Тим О’Мара — он делает колонку по этим шикарным парням-матадорам — помешался на боях быков в Испании и который год толкает идею вести еженедельный репортаж о корриде. Он считает, что американцы захотят читать истории про матадоров. Ну, ты знаешь — рассказы про великих матадоров, истории о крупных корридах в Мадриде и Памплоне. В общем, я хочу сказать, он считает, что достаточно и материала и интереса, чтобы вести еженедельный репортаж. Как ты думаешь? Я сказал Тиму, что узнаю твое мнение.

— Насчет колонки?

— Ну да, а то там все больше сплетни и всякая чушь…

— А как он хочет это повернуть? — спросил Террел, видевший, что Карш прячет за скептической улыбкой свое раздражение. Карш ненавидел кровавый спорт. Сейчас он кивнул.

— Да, это идея. Можно еще развернуть кампанию по травле медведей. А для детей — раздел самоделок: сделай себе тиски для больших пальцев.

— И позорный столб на каждом заднем дворе, — хмыкнул Террел.

— Тим не имел в виду останавливаться на текущей крови и всем таком… — наблюдая за лицом Карша, агент нервно улыбнулся и сказал: — Я скажу ему, чтобы он забыл об этом.

— Скажи ему заодно, что я подумываю, не выкинуть ли к черту из газеты его мохнатую колонку.

Пресс-агент хихикнул.

— Это его встряхнет. Этой новостью я его убью.

— Только передай так, как я тебе сказал.

Второй пресс-агент вернулся с рыжеволосой Билли, и разговор завертелся, как щепки в водовороте.

Террел не хотел уходить. Карш поражал его, как слепой Самсон или безумный Лир, оказавшийся на обочине жизни, окруженный дураками, жуликами и пьяницами. Пресс-агент пересказывал глазастой Билли последнюю сцену «Алисы в стране чудес»:

— Это, вероятно, величайший текст из всего, написанного человеком, — говорил он мягко, но воинственно. — Каждый человек должен хоть раз в жизни прочитать это своей маленькой дочке, но не тогда, когда он пьян, имей в виду.

Если это не заденет его сердца, можешь списать этого никуда не годного сукина сына в расход. Я могу тебе все рассказать о парне только по тому, как он читает отрывок, который начинается так… — он взял девушку за руку и уставился в потолок. — Вот. «Она многословно лжет, и лоза роняет на нее свой лист, и она просыпается и начинает говорить со своей матерью — скорее сестрой».

— Мило, — сказала Билли.

— Льюис Кэррол на бое быков, — вздохнул Карш и махнул рукой, чтобы принесли еще выпить, — вот что я хотел бы видеть в чертовой газете.

Террел поднялся и встретился взглядом с Каршем.

— Я убегаю, Майк. Спасибо за ужин.

— Не стоит, дружище.

Карш улыбнулся и похлопал его по руке.

— Действуй, ты на верном пути.