Смерть — штука тонкая. Афера Хавьера. Экстренный выпуск

Обнажилось лицемерие, а это всегда смешно.

Через несколько минут вошел Сарнак. Он двигался, как в кошмарном сне: ошеломленное лицо, красные от слез глаза. Террел подошел к нему, и Сарнак в отчаянии воскликнул:

— Я ничего не понимаю. Вы верите, что он мог это сделать? Я не могу даже подумать…

— Давайте выйдем.

— Но вы этому верите?

— Давайте подышим свежим воздухом. Заодно сможем поговорить.

Ночь была холодной, ветер бил в окна темных молчащих домов. Террел взял Сарнака под руку и повел по улице, подальше от шумной толпы, уже собравшейся у ярко освещенного входа в участок. Он бессмысленно злился на беспомощность Сарнака, но что толку было в слезах? Время требовало мужества.

«Неудивительно, что реформаторы обычно выглядели слабоумными, — думал он. — Благочестивые глупцы, вечно ждущие, когда стадо одумается и присоединится к ним. А стадо ничего не понимает, кроме пинка под зад».

— Все, что мы наработали, пойдет к черту.

— Вы разговаривали с Колдуэлом? Что он сказал?

— Только попросил держать жену подальше от него.

— Великолепно… Что-нибудь еще?

— Нет, он, похоже, не понимает, что происходит.

— Еще поймет, — хмыкнул Террел. — Я разговаривал с людьми из лаборатории. Кожа с лица Колдуэла найдена под ногтями девушки. Колдуэл в стельку пьян. Девушка мертва. Делом займется отдел по расследованию убийств.

— Должно быть, что-то там случилось. Сломаться может каждый, у кого такая энергия и целеустремленность, — но я не могу этому поверить. Я не верю…

— Это уже лучше, — одобрил Террел. — Продолжайте в том же духе.

В глазах Сарнака зажглась надежда.

— Вы что-то знаете, что может ему помочь?

Террел на миг заколебался, потом сказал:

— Помочь может полная история случившегося. А я за то, чтобы она была полной. Теперь давайте вернемся и понаблюдаем за работой слепого правосудия, слегка подталкиваемого пистолетом в спину.

Ричард Колдуэл предстал перед судом. Судья Сиуорт слушал показания патрульного Колана, не отрывая взгляда от лица подследственного. Он прекрасно сознавал историческое значение своей роли и с радостью страдал от фотовспышек, чуть поднимая голову, чтобы сделать потверже свой двойной подбородок, и задумчиво хмурясь, чтобы показать, что он понимает важность своего решения.

Фактически альтернативы у него не было: голые факты диктовали неотвратимость разбирательства перед большим жюри.

Патрульный Колан смотрел в пол, давая показания, и яркий свет над барьером, отделяющим судей, сверкал на лысине среди седых волос. Все подались вперед, чтобы расслышать, что он говорит. Колан рассказал, что слышал крик и пошел прямо в дом Колдуэла. Входная дверь была распахнута, Колдуэла он нашел в бессознательном состоянии, мертвая девушка лежала на полу. Он не упомянул, что видел кого-нибудь возле дома.

Потом пошло быстрее. Полицейский врач засвидетельствовал, что Колдуэл был пьян. Эксперт изложил свои заключения. Колдуэл ни слова не сказал, и адвокат отменил перекрестный допрос. Судья Сиуорт стукнул молотком, требуя тишины, и зачитал постановление.

«Конец первого действия», — подумал Террел, наблюдая, как полиция уводит Колдуэла в камеру. Лицо Колдуэла было непроницаемым, он смотрел прямо перед собой, явно не замечая шепчущейся толпы. Но глаза у него были, как у человека на дыбе.

Кто-то высоким звенящим голосом закричал: «Убирайся с моей дороги!» и начал пробираться через толпу к Колдуэлу. Судья Сиуорт стукнул молотком, и в это время прорвавшийся человек ударил Колдуэла по лицу. Удар пришелся по губе. Полицейский схватил нападавшего сзади и заломил руки за спину.

Террел узнал его, когда со всех сторон комнаты начали сверкать лампы-вспышки. Это был Фрэнки Шанс — приятель Эден Майлз.

Шанс был высок и строен, с темными волнистыми волосами и глубокими карими глазами, мягкими, как у ребенка. Он был достаточно красив, но с угрюмой капризной складкой вокруг рта, как будто ожидал щедрого вознаграждения за свои улыбки. Террел знал о его горячности, даже дикости. Вот и теперь в его неистовстве не было ничего рассчитанного или неискреннего. Он вырывался, как маньяк, из лап огромного полицейского, тщетно пытаясь достать Колдуэла острыми носками туфель.

— Ты убил ее! — кричал он, и его мягкий капризный рот кривился, как от пытки. — Потому что она не позволила бы тебе себя коснуться, потому что ты даже наполовину не мужчина.

Судья Сиуорт поднял свой молоток, но капитан Станко перехватил его взгляд и Сиуорт прочистил горло и мягко положил молоток на стол.

«Тактика взаимоотношений с публикой, — подумал Террел, пока продолжали полыхать вспышки. — Давай еще, это хороший снимок!»

— Ты убил ее, — кричал Шанс. — Ты хотел ее, ты хотел заполучить ее в свои руки, издеваться над ней, убить ее — это все, что ты хочешь от женщины. Иначе ты не можешь, иначе ты ни на что не способен… — Шанс рыдал, слезы лились из карих глаз, блестя на гладких юных щеках. — Ты получишь свое удовольствие, когда тебя ремнями привяжут к стулу…