Смерть Сталина

И вдвойне уж странно выслушивать подобные реплики из уст ревнителей сталинского режима. Не Сталин ли виноват в том, что одних без суда ставили к стенке, других замучивали до смерти, а третьи выживали ради жизни и свободы, ради возможности донести до человечества правду?! И уж, ежели вы так любите Сталина и его приемчики, то отчего сотрудник администрации воспринимается вами как враг? Вам самим-то не по дороге с Берия и Фриновским, Ежовым и Берманом, Ягодой и Блохиным?! Только, как говорил ваш «причта во языцех», устами своего солженицынского воплощения: «А ты не боишься, что мы тебя первого и расстреляем?»…

Весной 2016 года, в очередную годовщину его смерти, остановки всей Москвы запестрели плакатом, помещенным на обложке книги, с изображением его посмертной маски и слов «Помер тот, помрет и этот». Прошло всего два года – и ни одного голоса против. Значит, популярность «отца народов» растет, решили мы, и надумали дать свою вольную трактовку тоталитарной комедии о борьбе за власть весной 1953 года. Она отличается от фильма разве что большим историзмом, хотя смешного в ней никак не меньше, чем в экранной версии. По старой традиции, вторая часть исторического кроссовера посвящена нашим дням. Как знать, может, кто из читателей и себя на страницах узнает?..

Учли мы и пожелания наших антагонистов, поклонников вождя, предварив каждую главу его цитатой. Возможно, это скрасит в их глазах впечатление от книги, а в глазах иных раскроет Иосифа Виссарионовича в неизвестном доселе свете.

А память Солженицына, величайшего гуманиста всех времен и народов, сквозит здесь в каждой строке. Как нам кажется, мы не просто имеем право апеллировать к ней как люди, прошедшие ад путинских тюрем, мало чем отличающихся от тюрем сталинских, но и обязаны делать это в обстановке всеобщего почитания того, чью могилу еще вчера их предки сравняли с землей. В данном случае, как говорится, кто, если не мы?..

В завершение разрешите поблагодарить за помощь в создании книги профессора Университета Осло Сигурда Йоханссона, чьи документальные исторические вставки выделены в тексте работы отдельными главами. Авторскую точку зрения на Сталина можно оспорить, но факты вещь упрямая, а ими историк владеет в совершенстве!

Приятного и полезного вам чтения (а, если захотите обсудить содержание книги с авторами, то и этому мы будем рады: aaronsvalner@gmail.com)!

Часть первая. Помер тот…

1.

Кадры решают все!..

Февраль 1953 года, Москва

Рабочий день министра обороны Николая Александровича Булганина начинается ни свет, ни заря – пока все труженики Страны Советов еще спят крепко и видят сны о мировой революции и мире во всем мире. Потому он и министр обороны, что встает раньше всех (а иногда и не ложится) во имя спокойного и мирного сна своих сограждан. Встает он тихо – чтобы не разбудить жену, что едва уснула после его ночного возвращения с работы в чуть живом от усталости состоянии. Маршальская форма всегда у него в шкафу, он надевает ее, освежается одеколоном и, стремительно спустившись по лестнице, впрыгивает в служебную машину, что мчит его по спящим еще улицам столицы в родное министерство. Сторож министерства Семеныч еще и глаз не сомкнул с тех пор, как покинул Николай Александрович свое рабочее место, а он уж тут как тут.

«Ну и здоров», – присвистывает Семеныч, отдавая на входе честь не замечающего ничего на своем пути руководителю. И впрямь он дюже здоров – несмотря на солидные уже годы, он еще залихватски отплясывает на всех правительственных приемах – да не что-нибудь, а «Барыню»!¹ А ее поди, спляши! Никто не сможет, кроме, пожалуй, Николая Александровича. Все это снадобье. Волшебное и чудесное, что сил министру прибавляет и для работы, и для пляски задорной. Потому и спешит он сейчас к рабочему месту, чтобы скорее из него сил жизненных почерпнуть и взяться с присущей ему неутомимой энергией за работу по обеспечению безопасности родины.

А оно уж и ждет его в кабинете! Прямо на столе, не допитое еще со вчерашнего вечера, а точнее, с ночи, когда товарищ Булганин, не в силах больше трудиться, закончил рабочий день. Стремительно как пуля летит министр к бутылке, дрожащей от предвкушения очередного бесконечного трудового дня рукой наливает в рюмку божественной жидкости, опрокидывает… хорошо!

Почувствовав, как головная боль улетучивается, министр подходит к окну, открывает его, закуривает. Холодно. Недаром на родине его есть поговорка: «Марток – надевай сорок порток!» Зима почти подошла к концу, метелей и вьюг больше не жди, и оттого еще более трескучий мороз каждую ночь бьет по грязным московским улицам и мостовым, прогоняя блуждающих котов, собак и пьяниц прочь с заиндевелых Чистых прудов, обледенелой Москва-реки, промерзших и замусоренных Никитских ворот.