Смерть Сталина

Николай Месяцев, который при министре Игнатьеве стал заместителем начальника следственной части МГБ по особо важным делам, рассказывал мне, что, когда умер Сталин, он был за границей в Англии, куда ездила молодежная делегация:

— Я вернулся в Москву, на хозяйстве уже сидел Берия. Он два раза меня вызывал, предлагал остаться в органах. Я сказал, что по натуре я не чекист, а пропагандист. Он сказал: «Мы с тобой такую пропаганду развернем, все удивляться будут». Принимал он меня под Первое мая, сидел в рубашке, до пупа расстегнутой, галстук спущен, рукава засучены, руки волосатые с толстыми пальцами. Разговор на мате-полумате, и я думаю: «Коля, как же ты носил по Красной площади его портрет?! Кого ты носил? Это же хулиган, политический авантюрист, способный, но авантюрист».

— Неужели вы тогда это подумали?

— Подумал. И о другом еще подумал: не сотвори себе кумира, а живи собственным умом. Я сказал, что просил бы отпустить меня снова на учебу в Академию общественных наук. Он сказал: «Иди и подумай». Я позвонил товарищам. Они говорят: «Уходи, а то в тюрьму попадешь. Мы сейчас ничего сделать не можем». Через неделю он меня вызвал во второй раз: «Ну как?» Я говорю: «Товарищ первый заместитель председателя Совета министров, прошу откомандировать меня снова на учебу в Академию общественных наук». — «Это окончательно?» — «Окончательно». — «Походишь по Москве с котомкой, пособираешь милостыню…» Меня ребята из ЦК комсомола спрятали на даче далеко от Москвы, а когда Лаврентия посадили, восстановили в академии…

Берия собирает под своим крылом все, что было в старом НКВД. У него большие планы. Ему, как выразится позднее другой член политбюро, чертовски хочется поработать.

Бывший министр госбезопасности Всеволод Николаевич Меркулов, которого арестуют вслед за Берией, напишет в своих показаниях:

«Накануне похорон т. Сталина Берия неожиданно позвонил мне на квартиру (что он не делал уже лет восемь), расспросил о здоровье и попросил приехать к нему в Кремль.

У него в кабинете я нашел Мамулова (заместитель министра внутренних дел. — Авт.), Людвигова (помощник Берии. — Авт.), Ордынцева (начальник секретариата Берии. — Авт.), позже пришел т. Поспелов (заместитель главного редактора «Правды», будущий секретарь ЦК. — Авт.).

Оказывается, надо было принять участие в редактировании уже подготовленной речи Берии на похоронах т. Сталина. Во время нашей общей работы над речью, что продолжалась часов восемь, я обратил внимание на настроение Берии. Берия был весел, шутил и смеялся, казался окрыленным чем-то.

Я был подавлен смертью т. Сталина и не мог себе представить, что в эти дни можно вести себя так весело и непринужденно. Теперь я делаю вывод, что Берия не только по-настоящему не любил т. Сталина как вождя, друга и учителя, но, вероятно, даже ждал его смерти (разумеется, в последние годы), чтобы развернуть свою деятельность».

Меркулов писал все это уже после ареста Берии, пытаясь всячески от него откреститься, хотя в реальности Всеволод Николаевич в марте 1953 года сам просился к Берии на службу.

Но одно бесспорно. Берия не любил и боялся Сталина, хотя тот высоко поднял Лаврентия Павловича, и в президиумах, и за обеденным столом сажал рядом с собой.

Алексей Иванович Аджубей, известный журналист и зять Хрущева, писал в воспоминаниях, что во время застолий на даче в Волынском Сталин назначал Берию тамадой, именуя его почему-то прокурором. Сталину нравилось наблюдать, как Берия спаивает членов политбюро, издевается над ними.

«На банкетах в Кремле, — вспоминал сталинский переводчик Валентин Михайлович Бережков, — за столом обычно рассаживались в следующем порядке: посредине садился Сталин, по его правую руку — главный гость, затем переводчик и справа от него — Берия. Он почти не прикасался к еде. Но ему всегда ставили тарелку с маленькими красными перцами, которые он закидывал в рот один за другим, словно семечки.

— Это очень полезно. Каждый мужчина должен ежедневно съедать тарелку такого перца, — назидательно поучал Берия».

«Ищите большого мингрела»

В сентябре 1945 года было образовано два оперативных бюро правительства. Одно возглавил Молотов, второе, которое руководило всей промышленностью страны, — Лаврентий Берия (Маленков стал его заместителем).

Через полгода Сталин, охваченный административным зудом, оба оперативных бюро распустил и образовал новое бюро Совета министров, которое и решало все вопросы. Председателем бюро назначил Берию, заместителями — Николая Вознесенского и Алексея Косыгина. А если учесть, что Молотов уже был в опале, то получается, что Лаврентий Павлович стал вторым человеком в стране.

В 1951 году председатель Совета министров Узбекистана Нуритдин Мухитдинов приехал в Москву с перечнем накопившихся в республике проблем. Пришел к заместителю главы правительства Вячеславу Малышеву. Тот посмотрел привезенные записки и посоветовал: