Смерть Сталина

«Арестованных на допросах били до смерти, а затем оформляли их смерть как умерших от паралича сердца и по другим причинам…

Арестованного били по несколько часов подряд по чему попало… Делалась веревочная петля, которая надевалась на его половые органы и потом затягивалась… Майор Рухадзе дал сотрудникам установку: «Кто не бьет, тот сам враг народа!»

Однажды я зашел в кабинет следователя, который допрашивал арестованного эстонца по подозрению в шпионаже на немцев. «Как он ведет себя?» — спросил я. «Молчит, не хочет признаваться во вражеских намерениях», — ответил следователь, заполняя протокол. Я внимательно посмотрел на арестованного и понял, что тот мертв. Обойдя вокруг него, я заметил кровь на разбитом затылке… Тогда я спросил следователя, что он с ним делал, и он мне показал свернутую проволочную плеть, пальца в два толщиной, которой он бил этого арестованного по спине, не заметив того, что тот уже мертв…

Словом, в помещении райотдела днем и ночью стоял сплошной вой, крик и стон…»

Арестованный Рухадзе скажет потом, что его бывший заместитель преувеличивает: избивали только по ночам, днем в райотдел приходили посетители, и бить было невозможно.

Репрессии с назначением Берии вовсе не закончились. А приказы об исправлении ошибок и увольнение из аппарата проштрафившихся было обычной практикой взваливания вины за прошлое на предшественников. И людям казалось, что худшее позади, что пришли наконец справедливые люди и наведут порядок. Аврально-штурмовая работа госбезопасности при Ежове сменилась планомерной чисткой при Берии.

Сталину нравилось, как Берия решает любые проблемы. Вождь поручил ему покончить с преступностью в столице. В феврале 1940 года Берия обратился к Сталину с предложением:

«1. Арестовать и решением Особого совещания НКВД заключить в исправительно-трудовые лагеря сроком до 8 лет нелегально проживающих в Москве и области 5–7 тысяч человек уголовно-преступного элемента.

2. Решением Военной коллегии Верховного суда СССР расстрелять 300 человек профессиональных бандитов и грабителей, имеющих неоднократные судимости…»

Предложение было принято.

В марте 1939 года на XVIII, последнем перед войной, партийном съезде Берия был избран кандидатом в члены политбюро. На съезде Сталин с удовольствием говорил, что за последние пять лет на руководящие посты в стране выдвинуто больше полумиллиона новых работников.

В 1939 году в номенклатуре ЦК числилось примерно тридцать три тысячи человек — от наркомов до парторгов ЦК на заводах и стройках. Из них половина вошла в номенклатуру в годы большого террора.

За эти годы сменилось девять десятых секретарей обкомов, крайкомов и ЦК национальных республик. Выдвинулись молодые работники, которые совсем недавно вступили в партию. Прежние ограничения, требовавшие солидного партстажа для выдвижения на крупную должность, были сняты. Молодые люди, не получившие образования, совершали головокружительные карьеры, поэтому они поддерживали репрессии, которые освобождали им дорогу наверх.

Сталин не доверял старому поколению и не считал его пригодным для работы. А чиновники нового поколения были всем обязаны Сталину, испытывали к нему признательность, были энергичны и желали доказать свою пригодность.

Партия в бильярд

Уже упоминавшийся Корнелий Зелинский оставил крайне любопытные воспоминания о своих разговорах с Александром Александровичем Фадеевым.

Генеральный секретарь Союза советских писателей Фадеев пользовался особым расположением генерального секретаря партии. Сталину он нравился даже чисто по-человечески.

Фадеев рассказал о том, что он был в качестве гостя на съезде партии Грузии в 1937 году и покритиковал потом в письме Сталину культ первого секретаря Берии. Берия это запомнил. Прошло время, Лаврентий Павлович стал наркомом внутренних дел. Аресты продолжались. Фадеев был очень лояльным человеком, но иногда пытался вступиться за кого-то из тех, кого знал и любил.

Сталин сказал ему:

— Все ваши писатели изображают из себя каких-то недотрог. Идет борьба, тяжелая борьба. Ты же сам прекрасно знаешь, государство и партия с огромными усилиями вылавливают всех тех, кто вредит строительству социализма, кто начинает сопротивляться. А вы вместо того, чтобы помочь государству, начинаете разыгрывать какие-то фанаберии, писать жалобы и тому подобное.

Тем не менее, когда арестовали женщину, которую он хорошо знал, Фадеев поручился за нее. Прошло несколько недель, прежде чем ему ответили. Позвонили ему домой:

— Товарищ Фадеев?

— Да.

— Письмо, которое вы написали Лаврентию Павловичу, он лично прочитал и дело это проверил. Человек, за которого вы лично ручались своим партийным билетом, получил по заслугам. Кроме того, Лаврентий Павлович просил меня — с вами говорит его помощник — передать вам, что он удивлен, что вы как писатель интересуетесь делами, которые совершенно не входят в круг ваших обязанностей как руководителя Союза писателей и как писателя.

Секретарь Берии повесил трубку, не ожидая ответа.

— Мне дали по носу, — заключил Фадеев, — и крепко.