Смерть старого мира

В процессе повествования, девушка бурно жестикулировала, «разрывая» пальцами воздух и являя глазам гостей батальные картины, или места, куда нелёгкая доля заносила рыцаря. Известное дело, вдохновение она черпала в том, что видела ранее — будь то яркий сон или запоминающаяся черта. И, всё же, порой она нарочно меняла то, что видела. Так, например, Долина Сумрака на побережье Чёрного Моря должна была «инвертировать» то, что она увидела там, за Гранью, после инцидента с книгой. В «окне», раскрытом её руками, люди должны были увидеть кипящее море с иссиня-чёрными волнами, и бесконечное мглисто-серое небо. Однако отчего-то воображение в этот раз отказалось ей подчиниться, и Долина Мёртвых предстала перед всеми в первозданном виде: тусклая и безжизненная равнина с рваными чёрными небесами, извергающими белоснежные молнии. Агнессе спешно пришлось подстраивать повествование под эту картинку.

Люди ахали, шёпотом ругались и слегка прихлопывали в особенно жуткие моменты — когда рыцарь сражался с демонами, когда сама Сила восставала против него, когда подлая Морозная колдунья пыталась завлечь его в свои сети. Агнесса не прерывалась ни на секунду, вдохновлённая чужим вниманием, и, при этом, почти ничего не замечала вокруг. И, всё же, когда рыцарь поборол всех врагов и получил свою награду, девушка ощущала себя выжатой и истощённой, пускай и по-своему счастливой.

Подняв взгляд в зал, она замерла от неожиданности — оказывается, к привычному собранию людей нынче присоединилась троица Ши. Они сидели закономерно чуть в стороне, и с пугающей синхронностью и неподвижностью наблюдали за выступлением Агнессы. Утончённая внешность, характерная для их породы, была подчёркнута элегантностью их нарядов — дорогие ткани, изящная вышивка, нежные кружева… Ши олицетворяли собой красоту и гармоничность природы. Тем не менее, как бы ни нравилось и не льстило Агнессе их присутствие, она не могла не чувствовать, какое напряжение висит в зале из-за них. Особенно теперь, когда зрители вышли из-под влияния Сказки и начали оглядываться, равно как и обмениваться впечатлениями — и, естественно, заметили гостей из Полого Холма.

Агнесса быстро сделала несколько глотков из стоящей рядом чашки, чтобы освежить горло, и тут же, поймав секунду затишья в толпе, запела. Это было второй частью «пятничного вечера», где девушка исполняла лирические баллады, военные романсы или залихватски-удалые, немного фривольные песенки. Последние, обычно, подхватывались всеми, и тогда весь паб едва не шатался от мощного, хоть и не совсем стройного, хорового пения.

Сейчас Агнесса пела мягкую и полную тихой грусти осеннюю мелодию. Людей нужно было отвлечь, а затем, чтобы рассеять внимание окончательно, она планировала закатить нечто «для большинства» — бравурный марш. Но пока было достаточно того, что гости затихли — хотя бы из уважения к ней, а не обсуждали новоприбывших Ши.

Один из них, тем временем, движением пальца подозвал Пенни, и передал ей какой-то свёрток, кивком указав на Агнессу. И Пенни, упрямица Пенни, ненавидящая «нелюдей», безропотно подчинилась, даже не предпринимая попытки взглянуть на то, что было в её руках. Когда она подошла к столу, на котором сидела Агнесса, девушка увидела, что взгляд блондинки был пугающе пустым и отсутствующим. И лишь положив свёрток на красную ткань рядом с Агнессой, Пенелопа словно очнулась, быстро моргнула и отпрянула назад, изумлённо и испуганно таращась по сторонам. Очевидно, Ши для надёжности решил использовать их особый «фейский» шарм — разновидность чар, безусловно неподвластная людям, и оттого особенно пугающая.

Не прекращая петь, Агнесса скосила взгляд вниз, и увидела, что подарком оказался кошель из тончайшей кожи с лёгким лиственным орнаментом по краю. Очень дорогой, сам по себе, он был, ко всему прочему, ещё и не пустым, но заглядывать внутрь девушка постеснялась, хотя любопытство вовсю снедало её.

С другой стороны, подношение от Ши славно подстегнуло остальных, и от столиков начали отделяться «делегаты», собирающие плату со своих компаньонов и переправляющие ту в тот самый мешочек. Вечер продолжался своим чередом, и Агнесса запела популярную военную песню. Радостные возгласы не заглушили сильного и звонкого голоса девушки, а, через несколько секунд, гости подхватили слова и принялись отбивать ритм ударами кулаков и кружек по столешницам. Все были довольны и счастливы…

Почти.

На лицах Ши одновременно отразилось неприкрытое отвращение, и один из них — самый младший с виду, с иссиня-чёрными длинными волосами, вытащил из сумки тонкую свирель, и внезапно заиграл. И в этот же миг исчезли все голоса — кроме одного, принадлежащего Агнессе.

Люди, беззвучно раскрывающие рты, испуганно задёргались, кто-то схватился за горло, кто-то начал кашлять. Ритмичный стук прекратился — послышались звуки отодвигаемых стульев, поскольку определить виновников происходящего было совсем несложно, даже если бы один из них и не играл на зачарованной свирели. Во всех бедах вини чужаков — негласный, но неоспоримый и вездесущий закон.