Смерть травы. Долгая зима. У края бездны

Он почувствовал на лице влагу и проснулся. Дождь лил вовсю; в очаге шипели почти угасшие угли. Царила кромешная тьма. Метью добрался до постели Билли. Она частично осталась сухой, ибо над ней нависал кусок крыши, однако нижняя часть успела отсыреть. Он достал плащи и тщательно закрыл ими одеяла. У изголовья было местечко, где можно было присесть и спрятаться от дождя. Метью скорчился там, дожидаясь, когда кончится ночь. Через некоторое время Билли начал кричать в бреду. Метью стал успокаивать его, но мальчик вряд ли разбирал слова. Он твердил про Капитана — видимо, так звали его собачонку. Капитан потерялся, и он никак не может его отыскать… Метью уверял его, что Капитан вернется, но Билли не реагировал на уговоры.

В конце концов дождь ослабел. Вскоре небо стало медленно светлеть, предвещая зарю.

Все картофелины — и отложенные про запас, и те, что остались в костре, — намокли и разбухли, причем последние предварительно сгорели. Разжечь сырые дрова было немыслимо. Билли утих, и Метью отправился на разведку. Отшельник говорил, что источник еды находится где–то неподалеку. Что ж, не грех попытать счастья.

Искать долго не пришлось: тело самого отшельника послужило указателем. Сперва Метью почудилось, что отшельник лежит тут один, но, подойдя поближе, он увидел второе тело: на горле трупа тесно сомкнулись пальцы отшельника. На последнем было множество ран, в том числе страшная дыра на голове, нанесенная, как видно, топором. Можно было в общих чертах понять, как разворачивались события, хотя детали было уже не восстановить. Вероятнее всего, его нашли в лачуге и заставили вести к тайнику; возможно, вышло и по–другому: мародеры застали бородача у тайника, а жилище сожгли уже потом. Одно не вызывало сомнений: он решил не даваться им живым и задушил одного из бандитов, пока другие наносили ему смертельные удары. Он был, наверное, недюжинным силачом.

Мародеры уволокли то, что смогли. Метью не пришлось долго возиться, чтобы обнаружить остальное; он забрал четыре банки тушеной говядины — более чем достаточно на один день. Билли был очень слаб, и теперь важнее всего путешествовать налегке.

Метью снова оглянулся на трупы. Запаха почти не было: видимо, роковые события произошли не больше двух дней назад. Под телом задушенного оказалась скомканная материя. Метью узнал напрестольную пелену с алтаря. Видимо, за нее грабитель и поплатился жизнью: ведь он совершил святотатство.

Метью потянул за край и вытащил накидку. На ней было три сюжета из жития святых мучеников: Стефан, побиваемый камнями, колесуемая Екатерина, Себастьян, утыканный стрелами. Метью накрыл пеленой голову отшельника и побрел прочь.

Билли бодрствовал, но метался в горячке. Метью понял, что мальчика нельзя оставлять здесь, что главное — как можно быстрее доставить его к Лоренсу; с другой стороны, он не сможет ни идти, ни цепляться за спину Метью. В конце концов Метью разодрал одно из одеял на полосы и связал из них сбрую, чтобы укрепить Билли у себя на спине. Ни одному, ни другому это не сулило удобства; оставалось надеяться, что сбруя докажет хотя бы свою практичность. Мальчик в который раз отказался от еды. Метью опорожнил одну из банок с мясом, заедая более или менее сухой картошкой, и, пристроив Билли у себя на спине, устремился дальше на запад.

Мальчик оказался весьма тяжел. Он то стонал, то плакал, то в забытьи тыкался Метью в правое плечо, так безжизненно притягивая Метью к земле, что тот пугался, не умер ли он; однако, повернувшись, он слышал его тихое дыхание. Метью пробовал шагать, как автомат, стараясь выкинуть из головы все, кроме необходимости переставлять ноги, однако, поверив было, что это ему удается, он внезапно почувствовал неимоверную боль и усталость. Выход один — отдохнуть: найти как можно более мягкий пятачок, лишенный камней, опуститься на колени, раскинуть руки и так замереть, будучи придавленным к земле весом Билли. Не хотелось и думать о том, чтобы развязывать ремни, нарезанные из одеяла, и снимать со спины ношу: такое было не под силу ни ему, ни Билли.

Однако после полудня это все же пришлось сделать. Они снова пересекали саутгемптонский эстуарий, покрытый засохшей грязью. Метью почувствовал, что окончательно ослабел, и решил, несмотря на отсутствие голода, подкрепиться. Вскрыв одну из банок, он попытался накормить и Билли, однако тот уже вообще не откликался. Устроив мальчика как можно удобнее, Метью съел мясо сам. Пока он ел, солнце выкатилось из–за облаков; насытившись, он позволил себе растянуться на солнцепеке, думая, что уже через несколько минут поднимется. Однако организм снова подвел его: проснувшись, он обнаружил, что солнце переместилось в западную часть небосвода. Впрочем, Метью все равно не знал толком, сколько времени провел в забытьи. Мальчик не спал, а смотрел на него тяжелым, пустым взглядом. Потом он закашлялся, и все его тельце заходило ходуном.