Смерть в апартаментах ректора. Гамлет, отомсти! (сборник)

– Нет. Но он упомянул о нем, как и о связанной с ним шутке: документ называется «Согласительная комиссия Пайка и Перча» или что-то в этом роде. Так вот, в комнате Олдирна имелись свидетельства по крайней мере попытки грабежа. И убийца вряд ли предпринял ее после выстрела, поскольку никто не мог выйти из зала. Также невозможно было вскрыть сейф за те семь-восемь минут, что прошли между выстрелом и моментом, когда Джервейс попал в спальню. Я заключил, что, если только тут не орудует банда, стреляли потому, что взлом и вскрытие сейфа оказались неудачными. То, что напрасно искали в спальне, потом искали у самого человека, у того, кого убили, чтобы обыскать. Можно, конечно, возражать, но об этом я подумал в первую очередь.

Если герцог и устал, то говорил он на редкость рассудительно. Не каждый может похвастаться рассудительностью сразу после ужасной трагедии. Теперь она экономила Эплби драгоценные часы.

– Оставалось сделать самое логичное. Мы с доктором Биддлом обыскали тело. Там ничего не оказалось.

– Я так понял, что вы сказали…

– Подождите. Там ничего не оказалось. Потом я подумал, что ситуация еще более усугубляется и я должен держать всех взаперти не только до прибытия местной полиции, но и пока не приедет кто-то из Лондона. Я подумал, чем мне заняться до его приезда, и тут мне пришла мысль об орудии убийства.

Герцог беспокойно обошел артистическое фойе и остановился у длинного стола, усыпанного театральным реквизитом – париками, мечами, короной, шлемом призрака. Он рассеянно взял что-то в руки, и Эплби не без робости заметил, что это череп, череп Йорика.

– Вряд ли кто-то решился бы носить с собой револьвер, ведь от него не так просто избавиться. Поэтому я поискал вокруг. Но не нашел ни следа… Боже мой!

Он тихонько вскрикнул, поскольку из черепа с легким стуком вывалился крохотный револьвер.

– Боже мой! – произнес герцог. – Джайлзу бы это понравилось. Ну, довольно об орудии убийства. Как вы думаете, на нем остались отпечатки?

Эплби удивленно смотрел – не на револьвер, а на герцога. В эту минуту он обнаружил то, что Скамнум уже знал: герцог Хортон был прирожденным актером. Никто не мог бы поразиться такому совпадению слова и дела. Однако герцог – без видимой причины, разве что ради удовольствия – продемонстрировал удивительную бесстрастность. Через мгновение он продолжил свой рассказ. Эплби решил, что герцогом довольно легко очароваться, поскольку перед ним находился человек с подсознательным стремлением быть в центре внимания.

– До половины двенадцатого ничего больше не произошло, разве что здесь ходили и что-то вполголоса обсуждали, а в зале двигали кресла. Потом прибыли ваши местные коллеги. Я привык доверять специалистам, поэтому я их нейтрализовал.

Нейтрализация сельских полицейских, безусловно, являлась одной из привилегий хозяина Скамнума. Однако Эплби, который пока что видел только невозмутимого констебля рядом с телом и нервничавшего констебля, встретившего его у ворот Скамнума, почувствовал, что это в какой-то мере может относиться к нему самому.

– Нейтрализовали их, – вежливо отозвался он.

– Если быть точным, я рассказал им о взломе, после чего они ушли. Там есть сержант, и он что-то говорил о том, что надо опросить слуг. Знаете, слуг там чертовски много.

Эплби сомневался, что его местные коллеги так просты, как их изображали. Похоже, их образ совпадал с явной тягой герцога к банальным шуткам. Но он промолчал.

– Так вот, мы снова поставили время, хотя я как можно подробнее изложил на бумаге все передвижения людей за кулисами в этот период. – Герцог тонко улыбнулся, тем самым вновь демонстрируя Эплби всю действенность организации Криспинов. – Затем я подумал о наших несчастных зрителях. Я посоветовался с женой, и она сказала: «Надо их накормить», – после чего позвонила в дом, чтобы принесли кофе и бутерброды. Она замечательный организатор, и через десять минут провизию передали, так сказать, через решетки. А потом мистер Боуз обнаружил документ.

– Вы упомянули мистера Боуза, который стоял у задней сцены, когда вы вошли. Он один из актеров?

– Он суфлер. Интеллигентный индус. Это все моя жена, знаете ли. Он и нашел документ.

Намек явно состоял в том, что интеллигентные индусы – настолько интеллигентные, что могут находить документы, – соотносились больше с герцогиней, нежели с герцогом. Однако Эплби показалось, что в последней фразе он услышал нечто большее. В ней звучала какая-то бесповоротность. Казалось, она говорила: документ в безопасности, Скамнум больше за него не отвечает, охота за преступниками – дело других.