— Понимаю, — сказал Аллейн. — Хорошо. Мне нужны от вас официальные показания. Надо приниматься за дело. Всех обзвонить и всех их доставить сюда. Вызвать доктора Кертиса. Снимки тела с разных углов. Отметить положение головы. Поискать признаки насилия. Это обычное дело об убийстве. Итак, пишите! Пишите: «Лорд Роберт Госпел, Чейен-Уок, двести…»
Срочно в номер!
ЛОРД РОБЕРТ ГОСПЕЛ УМИРАЕТ В ТАКСИ
Газета выпала из рук Ивлин Каррадос на стеганое покрывало. Ивлин застывшим взглядом смотрела на мужа.
— Это во всех газетах, — деревянным голосом произнесла она.
— Господи, Ивлин, дорогая! А что же ты хочешь? И это только срочные десятичасовые выпуски, которые мне к завтраку приносит мальчишка-лакей. Подожди вечерних газет! Боже мой, да разве мало того, что в пять утра мне звонил какой-то служака из Скотленд-Ярда, устроил мне перекрестный допрос о моих гостях, даже не дожидаясь, пока он сунет мне под нос эту чертову оскорбительную анкету! — Он взволнованно захромал по комнате. — То, что этот человек убит, совершенно очевидно. Ты же понимаешь, что в любой момент нас обоих подвергнет перекрестному допросу этот тип из Скотленд-Ярда, и тогда все эти грязекопатели с Флит-стрит будут денно и нощно торчать у нас в дверях. Ты же понимаешь…
— Я думаю, он был, наверное, моим самым близким другом, — сказала Ивлин Каррадос.
— Если ты прочтешь их бесстыдную болтовню на пятой странице, ты поймешь, что эта дружба хорошо кормит. Господи, это просто возмутительно! Ты знаешь, что полиция позвонила в Марздон-хаус в половине пятого, то есть спустя пять минут, как мы ушли, слава тебе господи! И спросила, когда ушел Роберт Госпел. С ними разговаривал один из парней Димитрия, и теперь за него уцепился какой-то сопливый журналист. Ты знаешь, что…
— Знаю я только одно, — сказала Ивлин Каррадос, — что Банчи Госпел мертв.
В спальню с газетой в руках ворвалась Бриджет.
— Донна! О Донна! Это же наш милый маленький Банчи! Наш хороший, добрый Банчи мертв! Донна!
— Дорогая, я знаю.
— Но Донна! Это же Банчи!
— Бриджет, — заметил ее отчим, — пожалуйста, не устраивай истерик. Мы сейчас должны обсудить…
Рука Бриджет обвилась вокруг материнской шеи.
— Но мы пе-ре-жи-ва-ем! — отчеканила она. — Неужели ты не видишь, как ужасно переживает Донна?
— Конечно мы переживаем, дорогая, — сказала ее мать, — но Барта беспокоит кое-что другое. Видишь ли, Барта волнует, что здесь может быть нечто ужасное…
— Что?
Бриджет обернулась к Каррадосу, и глаза ее заблестели на побледневшем лице.
— Ты подозреваешь Доналда? Правда? Ты смеешь подозревать Доналда в том, что он мог… он мог…
— Бриджи! — воскликнула ее мать. — Что ты говоришь!
— Подожди-ка, подожди, Ивлин, — сказал Каррадос. — А что такое с молодым Поттером?
Бриджет зажала костяшками пальцев себе рот, в смятении переводя взгляд с матери на отчима, разразилась слезами и выбежала из комнаты.
БАНЧИ ГОСПЕЛ МЕРТВ
Своими превосходно ухоженными пальцами миссис Хэлкет-Хэккет вцепилась в газету, словно когтями. Вытянувшись в улыбке, ее губы лишь подчеркивали тщательно маскируемые линии, тянущиеся от крыльев носа к углам рта. Широко раскрыв глаза, она смотрела в пустоту.
Дверь в туалетную комнату генерала Хэлкет-Хэккета стремительно распахнулась, и генерал промаршировал в гостиную с десятичасовым выпуском спортивной газеты в руках. Он был в домашнем халате, но без челюсти.
— Што! Ты только взгляни! Господи боже! — невразумительно прокричал он.
— Я знаю, — ответила миссис Хэлкет-Хэккет. — Грустно, правда?
— Груштно?! Наглое убийщтво! Вот што!
— Ужасно! — сказала миссис Хэлкет-Хэккет.
— Ужашно! — отозвался генерал. — Бежмышленно! — При этом все его щелевые согласные, вырываясь из дырки между зубами, раздували ему усы, точно флажки. Он выпучил на жену свои налитые кровью глаза и ткнул в ее сторону коротким, похожим на обрубок указательным пальцем. — Он шкажал, што привежет тебя домой, — прошепелявил генерал.
— Он этого не сделал.
— Когда ты пришла домой?
— Не заметила. Поздно.
— Одна?
Она побледнела, но взгляд его выдержала.
— Да, — ответила она. — Не будь дураком.
СТРАННАЯ СМЕРТЬ
Снова и снова перечитывал Доналд Поттер эти четыре строчки заголовка. С самого центра газетной полосы на него смотрело лицо его дяди. Почти догоревшая сигарета обожгла Доналду губы. Он сплюнул ее в пустую чашку и прикурил другую. Его трясло, как от озноба. Он еще раз перечел четыре строчки. В соседней комнате кто-то зевал со страшным стоном.
Доналд резко откинул голову.
— Уитс! — сказал он. — Уитс! Иди-ка сюда!
— А что случилось?
— Я тебе говорю, иди сюда!
Одетый в домашний халат из оранжевого шелка, в дверях появился капитан Уитерс.