Смерть в двух экземплярах

Так, что дальше? Морально крайне подвижен, однолюб, в смысле горячо любит только самого себя, а остальными просто активно пользуется. С первой и единственной женой разошелся еще в девяносто третьем, оставив ей однокомнатную квартиру в Выхино и автомобиль иностранного производства марки «Мерседес» 1984 года выпуска. С тех пор наслаждается жизнью в обществе моделей, звездюлек шоу-бизнеса и актрисок из телесериалов. Орел, Николай Ефимович, ничего не скажешь! И сам бы так хотел жить, да кошельком не вышел.

Любит посещать нудистские пляжи, ведет относительно здоровый образ жизни: не обжирается белужьей икрой (наелся еще в девяностые), почти не употребляет спиртного, резко отрицательно относится к наркотикам.

Много лет страстно увлекается танцами, от аргентинского танго до спортивного рок-н-рола, ого! По вечерам любит посидеть в приличном ресторане с оркестром, а потом показать класс. О как!

Серьезно относится к вопросам собственной безопасности, владеет одной из лучших в стране частных служб. При выезде за рубеж пользуется услугами бывших сотрудников Моссад. А вот это уже напрасно. Во-первых, бывших сотрудников этой организации не существует в природе, во-вторых, физическая охрана – не совсем их профиль. Если бы уважаемый Николай Ефимович не гнул пальцы, а просто взял бы и нанял для этого дела бывших сотрудников «девятки»[8], толку было бы куда больше. А теперь мне будет легче сработать и намного труднее уйти потом.

И где, интересно, этого красавца валить? Незаметно подойти на нудистском пляже? Вряд ли это получится… В гостинице к нему тоже не подойдешь, на маршруте тем более не перехватишь. Да и не знаю я маршрута его движения. Я вообще глубоко не в курсе, зачем он через пару часов приедет в Стокгольм, что будет делать и где его искать. Хотя… Хотя возможны варианты.

Бар в аэропорту был почти пуст, только парочка в углу и какой-то здоровенный мужик у стойки бара квадратной спиной ко мне. Я присел, выложил на столик телефон, заказал кофе и принялся ждать. Достал сигареты и тут же спрятал обратно, здесь не курили. Попробовал принесенный кофе и политкорректно отставил в сторону. Телефон тихонько загудел и принялся кружиться по столу.

– Да.

– Посмотрите направо… я здесь.

Я повернул голову – высокая женщина за стеклянной стенкой улыбнулась и помахала рукой. Я сделал то же самое – обворожительно оскалился и поднял руку. Она вошла и остановилась возле меня. Как истый джентльмен и настоящий европеец я вскочил и предложил даме стул.

– Кофе?

– Ну что вы? – Ее английский оставлял желать… – Здесь никто его не пьет.

– Не умеют готовить?

– Думаю, что просто не хотят.

– Вы – Рут?

– По крайней мере, так записано в метрике, а вы – Хоэль?

– Сознаюсь.

– Признаюсь по секрету, представляла вас несколько иным.

– По пятницам я выгляжу исключительно так.

– Тогда пусть каждый день будет не четвергом.

– Настаиваю на этом.

– Уф-ф! – облегченно выдохнула она. – Я, если честно, не очень сильна в английском. Вы говорите по-шведски?

– Увы, – сокрушенно покачал я головой, – вообще не знаю. Как насчет немецкого?

– Так же, как у вас со шведским, – виновато улыбнулась она. – Может, самую малость получше. Может, попробуем испанский?

– Конечно же! – радостно воскликнул я. – Простите, что не догадался сразу.

– Желаете еще чего-нибудь? – поинтересовалась она. Ее испанский был безукоризненным и вместе с тем безжизненным и фальшивым, как поддельные елочные игрушки. Немцам он всегда давался с трудом.

То, что моя новая знакомая – немка, я понял сразу. Еще один птенчик из гнезда Мильке[9], вернее, Вольфа[10]… Не так уж и мало разбрелось их по свету после разгрома Штази, кое-кто теперь работает на нас. К сожалению, очень немногие.

– Просто хотел поесть, – сознался я, – но если все остальное готовят так же, как кофе…

– Поехали, – рассмеялась она. – Будет вам обед.

– Давно не ел такого чудесного борща, данке шен!

– Вы еще не пробовали моих котлет, – ответила она, теперь уже на чистом русском.

– Отличное произношение. Часто практикуетесь?

– Почти ежедневно, я переводчица в шведско-российской фирме. Отличное прикрытие.

– А откуда любовь к русской кухне?

– Просто люблю готовить. Котлеты будете?

– Конечно.

Кофе, что мы пили в кабинете, не шел ни в какое сравнение с аэропортовским, в смысле, был выше всяких похвал.

– Не желаете коньяку?

– Не в день работы.

– Что вам известно о задании?

– Только объект.

– Вы его знаете? – удивилась Рут.

– Конечно, некий Максимовский, приказано уточнить у вас задачу, потом отловить его и отработать.

– О господи! Вы собрались этого человека убрать?

– А что еще прикажите с ним делать? – удивился я. – Изнасиловать под звуки вальса?

– Боюсь, мне все-таки придется уточнить вам задачу, – хихикнула она, – извините.

– За скормленные мне котлеты с борщом можете хохотать надо мной сколько душа пожелает, а за кофе – даже слегка поколотить.

– Вы должны прикончить не Максимовского.

– Не его? Тогда кого же?

– Отвечаю по порядку, – сочувственно глянула на мою враз поглупевшую физиономию Рут и улыбнулась: – Конечно же, не Максимовского, а тех, кто собирается убить его.