Смерть в двух экземплярах

Принял душ, позвонил и заказал чаю. Опустошил целый чайник, не полегчало. Уж и не упомню, когда мне в последний раз было так хреново поутру. Наверное, в восемьдесят третьем в Афгане. Накануне мы обнаружили то, что осталось от двоих ребят из нашего взвода, Кольки Гладышева из Прокопьевска и Витька Фесенко из Евпатории, веселого приблатненного пацана. Потом мы разыскали тех, кого в этом подозревали, и немного с ними пообщались. Ночью весь взвод ужрался в хлам, сначала гнусной местной «кишмишовкой», потом уворованным у радистов техническим спиртом. Следующим утром те из нас, кто смог встать на ноги по подъему, больше напоминали зомби, нежели воинов-интернационалистов. Взводный посмотрел на нас, плюнул и, скомандовав «Разойтись», ушел к себе. Думаю, той ночью они с ротным тоже не конспектировали «Малую землю» и не читали друг другу стихи Тютчева.

Часам к трем стало немного получше, в смысле, сделалось не так хреново: перестал ходить ходуном пол под ногами, да и стены стали вести себя более-менее прилично, а то все норовили ударить. Я в очередной раз принял душ, выпил чайку и вырубился по-настоящему. Проснулся в восьмом часу от того, что звонил телефон.

– Да, – вымолвил я голосом марсианина.

– Это я. Вы как, сэнсэй?

– Никак.

– А голос бодрый.

– Дошутишься.

– Я вам сегодня еще буду нужен?

– Очень может быть, – мстительно ответил я и накаркал.

Меньше чем через час на связь вышел Борис и принялся интересоваться здоровьем. Пришлось высвистывать к запасному выходу Костю. Сам я покинул гостиницу через окно расположенного на этаже сортира, едва не переломав себе все на свете в процессе спуска.

– Хреново выглядишь, – поприветствовал меня резидент.

– Зато ты очень свежий, – огрызнулся я, – хоть сейчас в кастрюлю.

– Джину? – предложил он, доставая из шкафа бутылку с веселым старцем на этикетке.

– Трезвость – норма жизни, – изрек я, чувствуя, как из недр желудка стремительно несется к горлу соленый ком, и судорожно сглотнул.

– Как знаешь… – хмыкнул тот и налил себе. В кабинете запахло елкой, я опять сглотнул.

– Зачем звал?

– Ты здешнее телевидение смотришь?

– И дома стараюсь не включать.

– Зря. – Он посмотрел на часы и взялся за пульт. – А у нас тут война, как в Москве когда-то. – И нажал на кнопку.

– Да что ты говоришь? – удивился я, глядя на странно знакомый мне автомобиль, вернее, на то, что от него осталось. У обгоревших руин вертелся какой-то пестро одетый потомок викингов из Нигерии и увлеченно вещал в микрофон, оживленно размахивая свободной от оборудования конечностью. – Ни хрена не понял.

– Почитай, – бросил передо мной на стол местную газету на английском Борис.

– Бандитские разборки, – откашлялся я. – Четыре обгоревших до безобразия трупа, идентификация практически невозможна. Один из трупов, возможно, женский. Какой ужас! – отложил я газету. – Это все?

– Если бы, – вздохнул резидент, достал из ящика стола фотографию и протянул мне: – Знаком?

– Немного.

– Гражданин Румынии Ион Мунтяну. Его вчера вечером задержала полиция.

– За что?

– Напился и немного побил в ресторане посуду. Провел ночь в местном «обезьяннике», утром оштрафовали и отпустили.

– Лучше бы оштрафовали и утопили, – грустно проговорил я.

Человек на фото был мне очень даже знаком. Борис Цопа, молдаванин из Приднестровья. В советское время служил в воздушно-десантных войсках, потом – в особом отделе. С начала девяностых обретался на вольных хлебах в Восточной Европе. Профессионал так себе, ничего особенного, но на редкость говнистый и крайне мстительный мужик. Если он найдет меня здесь, то постарается по максимуму испортить жизнь.

Несколько лет назад я немного обыграл его в Будапеште. Именно немного, но он принял это чересчур близко к сердцу, разыскал меня и принялся вызывать на честный бой один на один, «если ты мужчина». Дуэль планировалась на городской окраине, в лучших традициях боевиков, на территории заброшенного завода. Вызова я не принял и на место поединка не пришел, несказанно разочаровав этим дожидавшегося меня «настоящего мужчину» и двух молодых людей, занявших позиции на верхотуре со снайперками.

Плохо, этот ухарь может серьезно осложнить мою и без того непростую жизнь.

– Что собираешься делать? – поинтересовался Борис.

– Думать.

– А сможешь?

– Сегодня вряд ли.

Вернувшись в отель, я вызвал к себе Дениса и притворился, будто внимательно слушаю доклад.

– Вот этого человека, – протянул я фотографию, – отследить с максимальной внимательностью и тщательностью. Если выедет из города, следовать за ним и «пасти» вплоть до возвращения домой. По результатам доложить мне немедленно. – По моей просьбе «этого человека», одного из папенькиных сынков, Борис уже завтра должен отослать на три дня на северо-западное побережье. Все от этого только выиграют, хлопец от души попьянствует на природе, а Денис целых три дня не будет утомлять меня собой.