Смерть в Голливуде

Доктор Катбилл заявил, что я — человек образованный и хорошего происхождения, возраст — примерно пятьдесят или чуть старше. Он сказал, что случай похож на внезапную потерю памяти. Физически я был совершенно здоров, в неплохой форме. По произношению — североамериканец. Доктор Катбилл сожалел, что у меня на теле не оказалось никаких особых примет, даже шрамов. Если не считать вырезанных миндалин и аденоидов. Скорее всего еще в детстве. Толку от этого, сами понимаете, было мало. В зубах — несколько пломб, довольно дорогих, но это — все. Никаких более серьезных примет или следов протезирования в моей ротовой полости не оказалось. В полиции меня сфотографировали и разослали снимки по всем отделам розыска в Штатах. Лейтенант, у вас тоже должны быть мои изображения.

Китс побагровел:

— Я проверю это. И не только это, — процедил он сквозь зубы.

— Конечно, конечно, проверьте, лейтенант, — добродушно улыбнулся в ответ Уоллес. — В полиции меня переодели в приличный костюм и устроили грузчиком в мотель, где я и жил. Это 711-й мотель по шоссе Роут, сразу за городом. Я проработал там около месяца, тщательно экономя скудное жалованье. Из полиции мне сообщили, что я нигде не числюсь в розыске, никто меня не хватился. Тогда я бросил работу и отправился автостопом в Калифорнию.

В апреле прошлого года я оказался в Лос-Анджелесе. Я остановился на Саутхоуп-Стрит. Странно, что вы не обнаружили мое имя в списках постояльцев. Или вы не пытались проследить мой путь? Ну, потом я решил заняться поисками работы. Я выяснил, что могу печатать на машинке и знаю стенографию, да и считаю неплохо — видимо, помимо хорошего образования у меня был опыт работы в сфере бизнеса. Поэтому когда я увидел объявление о секретаре-компаньоне для инвалида, я сразу откликнулся. Я рассказал мистеру Приаму то же самое, что и вам. Кажется, у него были сложности с работниками до меня, в последнее время они особенно часто менялись. Он навел обо мне справки и взял на месяц — испытательный срок. И вот, — тут Уоллес еще шире расплылся в улыбке, я все еще работаю.

— Он взял вас в свой дом без каких-либо рекомендательных писем? — недоверчиво произнес лейтенант. — Очень смело с его стороны!

— А он вообще всегда старается быть смелым человеком, вы разве не заметили? Впоследствии мистер Приам был очень горд своей проницательностью и способностью разбираться в людях с первого взгляда. Ведь он во мне не ошибся. Я тоже был рад, ведь до этого времени я даже толком не знал, что я за человек и на что способен.

Эллери закурил. Уоллес скептически наблюдал, как вспыхивает в темном углу огонек его сигареты. Когда Эллери выпустил большой клуб дыма, Альфред опять широко улыбнулся. Тогда Эллери резко спросил:

— С какой стати вы тогда назвались именно Альфредом Уоллесом, если ничего не помнили о себе? Или вы вспомнили свое настоящее имя?

— Нет, что вы! Я взял это имя, можно сказать, с потолка. Альфред Уоллес — самое обычное имя, а звучит лучше, чем Джон Доу.[8] Лейтенант Китс, вы будете проверять мои слова?

— Не волнуйтесь, все проверим, — заверил его Китс. — Но я заранее знаю, что полученная в результате проверки информация полностью совпадет с вашим рассказом. Имена, места, даты. Только беда в том, что все это заранее придуманная уловка. Я нутром чую. Ну, а что подсказывает вам ваше чутье, мистер Куин?

— Подвергал ли вас этот врач из Лас-Вегаса гипнозу? — спросил Эллери улыбающегося Уоллеса.

— Гипнозу? Нет, мистер Куин. Он обычный доктор.

— С тех пор вас обследовал какой-нибудь другой специалист? Психиатр, например?

— Нет.

— А вы не возражали бы, если бы вас подвергли осмотру у какого-нибудь психоаналитика?.. По выбору лейтенанта Китса?

— Боюсь, что стал бы возражать, мистер Куин, — смутился Уоллес. — Понимаете, я не уверен, что хочу узнать, кто я на самом деле. А вдруг окажется, что я вор, беглый уголовник. Или — вдруг у меня где-то есть кривобокая жена и пять детишек-дебилов? Знаете, мне сейчас так хорошо живется… Конечно, Роджер Приам — не сахар, человек с характером, но в этой работе есть свои плюсы. Я живу в роскошных аппартаментах. Получаю огромное жалованье. Приам щедр — это одна из его немногих добродетелей. И хотя эта Магз, горничная, старая дева и ханжа, у которой вечно воняет изо рта, питает ко мне необъяснимую неприязнь, — это не мешает ей регулярно убирать у меня в комнатах и до блеска начищать обувь. Ну, а помимо всего прочего мое положение разом решает и сексуальные проблемы… хотя мне, видимо, не следовало об этом упоминать… — Уоллес смущенно махнул рукой и подавленно вздохнул. — Вот длинный язык! Как-то само собой вырвалось… надеюсь, джентльмены, вы понимаете — вы ничего не слышали, договорились?

Китс вскочил, как ужаленный. Эллери услышал свой надтреснутый голос:

— Уоллес. Что вы имели в виду? Договаривайте до конца.

— Джентльмены, мистер Куин, не подобает настаивать на подобных вопросах, — заявил Уоллес, чуть растерянно улыбаясь. Затем он взглянул на Китса:

— Лейтенант, я обязан отвечать на этот вопрос? Китс медленно произнес: