Смерть в Голливуде

— Однако одной догадки, что каждое «предупреждение» скрывает, подобно шараде, каких-нибудь животных, еще явно недостаточно. Я чувствовал, что смысл лежит где-то гораздо глубже, — Эллери швырнул сигарету в камин, — и до него необходимо было докопаться.

А как мне удалось докопаться — это долгая история.

Дело в том, что истину или видишь, или нет. Но она всегда здесь, перед глазами. Так и в этом случае, надо было только суметь правильно взглянуть на нее. Вся соль в том, что великие мистификации — а наш случай именно таков — предпочитают рядиться как бы в мантию-невидимку. Кстати, хотелось бы обратить ваше внимание на слово «великие», Я не случайно применил его употребительно к вашему случаю. Думаю, что его описание займет достойное место в архивах достижений преступной мысли.

— Ради всего святого! — не вытерпел Гроув Макгоуэн. — Нельзя ли выражаться попонятнее?

— Мак, — сказал Эллери. — Что такое лягушки и жабы?

— Да, что это за животные?

Макгоуэн бестолково заморгал.

— Земноводные, — сказал старый мистер Кольвер.

— Благодарю вас, мистер Кольвер. А что такое аллигатор?

— Аллигатор — это пресмыкающееся.

— Бумажник сделан из пресмыкающегося. Ну, а к какому разряду животных относятся кошки и собаки?

— К млекопитающим, — ответил отец Делии.

— Теперь давайте упорядочим наши данные, пока исключая первую коробку, о которой может судить только один мистер Приам.

Второе «предупреждение» — рыбы. Третье — земноводные. Четвертое — пресмыкающиеся. Пятое — птицы. Шестое — млекопитающие.

И вот тут-то хорошо известные ранее факты предстают в новом виде. Казалось бы, несвязанные между собой нелепые на первый взгляд шесть «предупреждений» на самом деле имеют в своей основе строгую научную закономерность.

Остается окончательно решить, что это за научная закономерность, где классы животных идут именно в таком порядке: то есть рыбы — вторыми, земноводные — третьими, пресмыкающиеся — четвертыми, птицы — пятыми, а млекопитающие — последними? Точно так, как они появились в нашем случае.

Любой студент-естественник без особых затруднений ответит на подобный вопрос.

Эта закономерность — последовательность этапов эволюции.

Пока Эллери произносил последние фразы, Роджер Приам все больше и больше прищуривал глаза, как будто перед ним постепенно разгорался нестерпимый свет.

— Теперь вы ясно можете сами заметить, мистер Приам, — с улыбкой обратился к нему Эллери, — что мои слова — не пустое вранье, не наглая ложь, как вы изволили ранее выразиться. Раз второе предупреждение — рыба — представляет вторую ступень эволюции позвоночных животных, а третье — земноводные — третью ступень и так далее, то отсюда ясно вытекает, что первое предупреждение должно представлять собой первую ступень. Насколько мне известно, по Дарвину таким первым таксомом является класс круглоротых.[10] Минога, например, они очень похожи на угрей, но угорь — это уже полноценная рыба, и стоит на ступеньку выше. Поэтому я твердо уверен, мистер Приам, что, когда вы открыли первую коробку, вы нашли там нечто, по внешнему виду напоминающее мертвого угря. Все остальное исключается.

— Я и подумал, что это дохлый угорь, — с трудом ворочая языком, произнес Приам.

— А было вам известно, что означает эта тварь, похожая на мертвого угря, мистер Приам?

— Нет, не было.

— И в первой коробке не было никакой записки, дававшей ключ к пониманию смысла «подарка?

— Н-нет…

— Но не мог же кто-то рассчитывать на то, что вы сразу же уловите смысл первого предупреждения без всяких подсказок, — нахмурился Эллери. — Чтобы разобраться, что перед вами, надо ведь обладать хотя бы минимальным образованием, которого — увы! — у вас нет. И преступнику ваше невежество было хорошо известно: ведь, судя по всему, он вообще прекрасно с вами знаком.

— Вы что же полагаете — он посылал все эти «предупреждения», не заботясь, будут они поняты или нет?! — вскричала Лаурел.

Этот же вопрос застыл в глазах лейтенанта Китса.

— Похоже на то, — медленно произнес Эллери, — что он действительно предпочел бы, чтобы они не были поняты. Ему важно было нагнать страх. Страх — и больше ничего. — И он беспокойно огляделся.

— Я действительно ни разу не понял, что они означают… — пробормотал Роджер Приам. — И совсем не потому, что я знал это, я так упорно…