Смерть в конверте

Подойдя к высокому стальному шкафу, он отпер замок, распахнул тяжелые дверцы, и Дарья впервые увидела, что хранилось внутри. На самой верхней полке лежали пачки купюр – совсем новые, перехваченные бумажной лентой, или пухлые, собранные из старых и связанные тонкой бечевкой. На других полках пестрели разноцветные коробочки с ювелирными изделиями, поблескивали ровными боками золотые слитки, сияли гранями бриллианты в золотых оправах. Ниже высилась стопка каких-то документов, рядом отливали вороненой сталью пистолеты и револьверы…

– Я вот что придумал. – Борька принялся перекладывать содержимое в одну часть сейфа. – Места в платяном шкафу для твоих обновок уже не хватает. Так что самое ценное можешь хранить здесь, вот в этой части сейфа. Она вся твоя. Ключ положишь в то же надежное место, где ты прячешь ключ от бани. Что это за место, я нарочно не спрашиваю. Так даже лучше, о нем знаешь только ты…

Хитрый Борька знал, что делал. «Коли глупая девка сложит в сейф свои самые ценные обновки, то и ключ от него ни в жисть никому не отдаст!» – рассуждал он и был прав.

* * *

Разведшкола носила официальное название «Партизанская часть № 9903 штаба Западного фронта». Ее курсанты обучались по трем программам. По первой – самой простой и короткой – обучение происходило в Жаворонках. Программа предназначалась для подготовки разведчиков-диверсантов, по сути являвшихся смертниками, так как уровень потерь среди них достигал 95 %. Обучение занимало всего шестьдесят часов – от трех до пяти дней. Отбирали сюда самых заурядных молодых людей, наделенных, тем не менее, недюжинным желанием защищать Родину от гитлеровской нечисти. Именно в эту программу школы была отобрана в конце октября 1941 года восемнадцатилетняя комсомолка Зоя Анатольевна Космодемьянская.

Во вторую программу попадали более одаренные молодые люди, хорошо или отлично окончившие среднюю школу и прошедшие первичную военную подготовку в ОСОАВИАХИМе. По этой программе обучали в поселке Голицыно, длилась подготовка два месяца. По результатам экзаменов выпускникам присваивалось воинское звание «сержант», они отправлялись в прифронтовую зону для заброски во вражеский тыл. За линией фронта сержанты вливались в действующие партизанские отряды и, в зависимости от специализации, выполняли работу радистов, разведчиков, диверсантов-подрывников.

Однако школу после двух месяцев учебы покидали не все. Строгая комиссия из руководства разведшколы и преподавательского состава оставляла лучших выпускников для дальнейшего обучения по самой сложной – третьей программе. По ней требовалось проучиться еще два долгих месяца. После экзаменов выпускники получали звание «лейтенант» и тоже отбывали в прифронтовую зону. Их забрасывали в глубокий вражеский тыл, потому что помимо навыков радистов, шифровальщиков и разведчиков они обладали тонким умением вербовать бойцов сопротивления и создавать партизанские ячейки.

Начальник штаба разведшколы майор Спрогис читал лекции по одному из предметов и по результатам экзамена лично порекомендовал комиссии оставить Екатерину Лоскутову для обучения по третьей программе. Вместе с Машей Игнатовой. Подруги продолжили штудировать учебники по наиболее сложным дисциплинам…

В конце октября состоялся долгожданный выпуск, уложившийся в десятиминутное торжественное построение напротив штаба. Каждому выпускнику вручили два комплекта полевых петлиц с лейтенантскими кубарями, документы и личное оружие. Также раздали предписания о прибытии в конкретные воинские части, ответственные за переброску разведчиков через линию фронта.

Екатерина и Мария получили приказ прибыть в распоряжение штаба 51-й отдельной армии, которая совместно с Приморской армией сдерживала наступление немецких войск на Ишуньских позициях Северного Крыма.

– С детства мечтала побывать в Крыму, – улыбнулась Маша, пряча документы в карман гимнастерки.

– А я там уже бывала, – с грустью призналась Катя.

– Правда? Когда?

– Пять лет назад. Летом 1936 года провела почти месяц в пионерском лагере «Артек».

– Ух ты! Расскажешь?

Катя закончила пришивать новенькие петлицы на шинельный воротник. Спрятав иголку с нитками, кивнула:

– Конечно, расскажу. Ехать нам с тобой в Крым предстоит долго…

Глава десятая

Крым

март 1942 года

Москва

район станции метро «Новокузнецкая»

сентябрь 1945 года

Пожилой мужик со смешной фамилией Чумак продержался около двадцати минут. Получая сильные и болезненные удары, он стонал, но отвечать отказывался. Хотя вопросов на этот раз набиралось совсем немного.

– От каких решеток эти ключи? – выпятив нижнюю губу, тряс связкой перед разбитым лицом диспетчера Бобовник.

Мужик сплевывал кровь и мотал башкой.

– Врежь ему еще! – свирепел главарь.

Мусиенко поддергивал Чумака за привязанные к спинке стула руки, а Женька Ковалев со всей дури лупил кулаком по печени. Мужик снова мычал…

Это продолжалось до тех пор, пока Бобовник не выхватил свой нож. Вначале он всадил кончик лезвия в мышцу чуть пониже плеча.