Смерть в кредит

Чтобы придать мне товарный вид, меня вновь экипировали. На мое содержание уходила уйма денег, почти как на инвалида. Я истрепал свой костюм… Износил башмаки… В дополнение к хорошо подобранным гетрам я получил новую пару башмаков фирмы «Брумфилд», английской марки, с сильно выступающими подметками, настоящие утюги. Их специально взяли на два размера больше, чтобы я мог носить их по меньшей мере два года… Я стойко переносил тесноту и неудобства. На улице меня можно было принять за водолаза в скафандре…

Когда таким образом я был снаряжен, мы с матерью решили на следующий день пойти по адресам. Адреса своих знакомых дал нам дядя Эдуард, остальные мы нашли в адресной книге Боттэн. Мадам Дивонн стерегла лавку до полудня, все время, пока мы бродили в поисках работы. Будьте уверены, мы не гуляли. Мы обошли весь Марэ, каждую дверь, и все окрестные улицы, Кэнкампуа, Галант, Урс, Вьей-дю-Тампль… Все эти места мы буквально исползали, каждый этаж…

Моя мать с трудом ковыляла… Та! га! дак! Та! га! дак!.. Она предлагала меня в семьи мелких надомников, постоянно просиживающих за бутылкой в своей конуре… Предлагала ненавязчиво… Как лишнюю домашнюю утварь… Маленький поденщик, очень полезный… неприхотливый… чрезвычайно сообразительный, старательный, энергичный… И очень шустрый! В общем, очень выгодно… Уже хорошо выдрессированный, такой послушный… На наш звонок они едва приоткрывали дверь… выглядывали с опаской… всегда с сигаретой в руке… разглядывали меня поверх очков… довольно долго на меня пялились… Но не находили меня привлекательным… Моя мать заводила свою шарманку, стоя перед этими личностями в мятых халатах:

— Вам не нужен юный агент? Месье… Я его мама. Я привела его… Он делает все прекрасно… Это очень приятный молодой человек… Впрочем, пожалуйста, судите сами… Мы уже двенадцать лет живем в Пассаже Березина… Ребенок с детства привык к торговле!.. Его отец работает в конторе «Коксинель-Инсенди». Вы, конечно, слышали?.. Мы небогаты, но у нас совсем нет долгов… В делах для нас главное — честное имя… Его отец работает в страховом бюро…

По утрам, как правило, мы обходили примерно человек пятнадцать; кого среди них только не было… Оправщики, шлифовщики, мастера по изготовлению цепочек, литаврщики, резчики по агату и даже лудильщики, которые буквально тонули в позолоченном серебре…

Они снова и снова рассматривали нас… Чтобы лучше видеть, надевали очки… Не бандиты ли это… не воры, бежавшие из тюрьмы!.. Успокоившись, они становились более любезными, даже выражали сочувствие!.. Но только им никто не нужен… В данный момент! У них нет средств… Они сами вынуждены искать дополнительный заработок… Они трудились всей семьей в своих тесных комнатках… На всех этажах прекрасных старых домов были как бы вырыты норки, крошечные пещеры, ячейки их мастерских… Тут не до внешнего лоска. Они все сгрудились там внутри. Жены, дети, бабушки — все принимали участие в бизнесе… Зачем им еще ученик, к тому же перед новогодними праздниками…

Когда моя мать, отбросив все попытки их очаровать, предлагала взять меня хотя бы на пробу… это вызывало у них резкий отпор. Они вдруг как-то съеживались. И захлопывали перед нами дверь! Они опасались чрезмерной уступчивости! Особенно самые мнительные. После этого все нужно было начинать сначала! Моя мать пыталась войти в доверие. Очевидно, на это больше не приходилось рассчитывать. Отдать меня просто в ученики к оправщику или резчику по металлу?.. Слишком поздно… Мои пальцы уже никогда не приобретут нужной сноровки… Языком же я работать еще мог, торговый агент, располагающий к себе «приятный молодой человек»… Время шло, мое будущее во всех отношениях оставалось неясным…

Когда мы возвращались домой, отец интересовался, что у нас нового… Из-за неудач, которые нас постоянно преследовали, он буквально ошалел. По вечерам его мучили кошмарные видения. Один он мог бы заменить всех пациентов в двадцати сумасшедших домах…

У мамы из-за бесконечных хождений ноги окончательно вышли из строя… Это постоянно напоминало о себе и было довольно забавно… Она ужасно гримасничала за столом… У нее были прострелы в бедрах… Ее мучили судороги…

Все же каждый день рано утром мы отправлялись по новому адресу… улица Реомюр, улица Гренета… Бастилия и Женер… особенно Вогезы… Несколько месяцев заискиваний, грязных лестниц, бесконечных хождений, усталости, всевозможных унижений — и мама стала подозревать, а не написано ли у меня на лбу, что я просто разболтанный, ни на что не годный бездельник?.. У моего отца сомнений уже не оставалось… Он давно был в этом уверен… Он не уставал повторять нам это каждый вечер, когда мы возвращались ни с чем… Ошалевшие, задыхающиеся, изможденные, вымотанные быстрой ходьбой, промокшие до нитки от дождя и пота…

«Избавиться от него гораздо сложнее, чем ликвидировать эту лавку… да, Клеманс, все же это довольно трудно!»

Он получил образование не зря, он умел сопоставлять и делать выводы.