Смерть в кредит

Но моей доброй матери было уже все равно, она уже слишком устала… Она не хотела отступать. Она вешалась ему на шею, целовала в усы, осыпала поцелуями его глаза… Она доводила его до настоящих конвульсий. Все уши ему прожужжала… Под конец он начал задыхаться. От ласк и постоянного напряжения голова у него была мокрая… Он едва держался на ногах. И буквально рухнул на ступени. Тогда она начала говорить о его здоровье, о том, что его состояние внушает беспокойство… Мол, это все уже заметили… какой он бледный… Тут он стал слушать…

— Ты окончательно заболеешь, мой дорогой, мой бедненький, и все из-за того, что сам доводишь себя до такого состояния! Если ты сляжешь, то нам будет еще хуже! Что с нами будет?.. Поверь мне, лучше, чтобы он уехал… Его присутствие на тебя плохо действует!.. Эдуард это точно подметил… Он сказал мне об этом перед уходом…

— Что же тебе сказал Эдуард?

— Твой муж долго не протянет! Если он будет продолжать так изводить себя… Он худеет с каждым днем… Все в Пассаже заметили это… Все об этом говорят…

— Он так тебе и сказал?..

— Да, мой милый. Да, поверь мне!.. Он не хотел, чтобы я тебе это передавала… Ты видишь, какой он деликатный… Вот увидишь, поверь мне, тебе больше не выдержать… Ну что? Ты хочешь, скажи?..

— Чего?..

— Ну чтобы он уехал, этот ребенок!.. Чтобы он дал нам немного отдохнуть!.. Оставил нас вдвоем… Ты не хочешь?..

— А! Ну уж нет! Ах! Нет! Нет еще! Боже мой! Нет! Еще нет!..

— Ну, попробуем, Огюст! Подумай! Если ты умрешь от огорчений, разве это будет лучше!..

— Умру, я? О! ля! ля! И ты еще говоришь, что мне на это плевать! Но это именно то, чего я хочу — смерть!.. Ах! Боже мой!..

Внезапно он высвобождается, вырывается, опрокинув мою мать. И снова начинает бушевать… Он не думал об этом… Смерть! Боже праведный!.. Его смерть!.. Он опять начинает впадать в транс… Он полностью поглощен этим! Придя в себя, он бросается к раковине… Хочет глотнуть. Тара! Бам!!! Поскальзывается!.. Теряет равновесие!.. Летит вверх тормашками… И падает на буфет… Отлетает к серванту… Орет во все горло… Ударяется головой… Пытается за что-нибудь ухватиться… Вся утварь валится прямо на нас… Вся посуда, инструменты, люстра… Настоящий каскад… лавина… Он лежит, заваленный, внизу… Его не видно… Моя мать кричит в обломки… «Отец! Отец! Где ты?.. Ответь мне, отец!..» Он вытянулся во весь рост лицом вниз… Его ярко-красные башмаки бросаются в глаза на плитах кухонного пола…

— Отец! Ответь мне, скажи что-нибудь! Ответь, скажи что-нибудь, дорогой мой!..

— Черт! Ни минуты покоя!.. Оставьте меня, черт бы вас всех побрал!..

* * *

Наконец он устал… Все же сказал «да»… Моя мать получила что хотела… У него больше не было сил сопротивляться. Он сказал, что ему все равно. И снова заговорил о самоубийстве… Он вернулся в свою контору. Он интересовался теперь только собой. Он вышел из игры. Специально уходил, чтобы не встречаться со мной. Все время оставлял меня одного с матерью… Она опять начала причитать и ныть… приставать ко мне с бесконечными разговорами… Ее то и дело осеняли идеи… Ей обязательно нужно было их обнародовать, чтобы они не пропали и я ими воспользовался, она стремилась напичкать меня ими перед отъездом… То, что от меня отстал отец, не должно было означать, будто мне все позволено!..