Смерть в Миракл Крик

– Получается, подсудимая видела это изображение за пару часов до того, как усадила сына на третье место, подписанное «Погиб». Вы это хотите сказать?

– Совершенно верно. Стоит учесть, – Пирсон бросил взгляд на присяжных, – что взрыв на Субмарине Чудес произошел точно таким же образом. Огонь начался там же, под провисающим шлангом с кислородом. Жертвы располагались там же, на двух местах с краю, где она настояла, чтобы сидел и ее сын.

Тереза взглянула на рамку слева с подписью «Без повреждений», там сидела Роза. На любом другом сеансе она сидела бы на красном месте, подписанном «Погиб». Если бы Элизабет не настояла на пересадке, голова Розы оказалась бы объята пламенем и обуглилась бы до костей. Тереза поежилась и помотала головой, чтобы отогнать видение, отбросить подальше. Она испытала такое сильное облегчение, что у нее задрожали колени, а потом приступ стыда, ведь, зачем скрывать, она благодарила Бога за то, что чужой ребенок погиб такой жестокой смертью. Терезе тогда пришло в голову, что она защищает Элизабет не потому, что верит в невиновность, а из благодарности, что она все спланировала так, чтобы оставить Розу в живых. Возможно, ее эгоизм руководил тем, как она воспринимала хохот и записи Элизабет?

– Вы обсуждали место поджога с подсудимой? – спросил Эйб.

– Да, сразу после того, как она опознала тело своего сына. Я сказал, что мы найдем ответственного и выясним, как это случилось. Она ответила: «Это демонстранты. Они развели огонь снаружи, под кислородным шлангом». Напомню, в тот момент мы еще не знали, где и как начался пожар. Позднее наше расследование подтвердило, что огонь возник именно там, и мы были, мягко говоря, удивлены.

– Могла ли она знать это потому, что, как она и говорила, огонь разожгли демонстранты, а их листовки все объясняли? – спросил Эйб тоном невинного школьника, интересующегося, существует ли пасхальный кролик.

– Нет, – Пирсон покачал головой. – Мы тщательно расследовали эту версию и отклонили ее по ряду причин. Во-первых, всех шестерых отпустили с допроса только в восемь часов вечера. Они утверждают, что сразу же поехали в Вашингтон, нигде не останавливаясь, и данные с вышек сотовой связи это подтверждают. Во-вторых, все шестеро имеют безупречную репутацию мирных законопослушных граждан, чья основополагающая цель была – защитить детей от возможного вреда.

Тереза встряхнула головой, желая объяснить присяжным, что не надо поддаваться впечатлению и верить в их кажущуюся мирность. Они не видели этих женщин тем утром, с тесно стиснутыми зубами и презрением во взгляде. Они готовы были на все, чтобы прекратить ГБО, как фанатики, которые во имя спасения жизней стреляют в докторов, выполняющих аборты.

Тереза сделала несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Пирсон продолжал давать показания:

– Даже если поверить, что они способны на нечто столь ужасное, как поджог, чтобы отпугнуть людей от терапии ГБО, бессмысленно делать это, когда кислород включен на полную мощность и внутри дети.

Кислород на полную мощность. Это навело ее на мысль, от которой пробежал холодок по спине: а если они не знали, что кислород включен? Когда она в то утро пробегала мимо них после первого сеанса, женщина с бобом крикнула ей вслед: «Мы никуда не уйдем. До встречи в без четверти семь!» Тогда она не задумывалась, она была слишком зла, но теперь осознала: демонстранты знали их расписание. А значит, ожидали, что в 20:05 кислород будет выключен. По словам Пирсона, кто бы ни развел огонь, он сделал это между 20:10 и 20:15. Идеальный расчет: демонстранты ожидали, что сеанс будет подходить к концу, кислород уже будет перекрыт, а значит, огонь будет распространяться медленно, пациенты увидят его, вылезая из камеры, испугаются, пожалуются на Пака. И больше никакого ГБО. Идеальный план.

– Я понимаю, почему вы отбросили версию с демонстрантами в роли подозреваемых, – сказал Эйб. – Но если они не имели к этому отношения, откуда еще подсудимой могло быть известно, где возник огонь? – и снова этот тон любопытства и замешательства, словно он и правда ни капельки не догадывался.

– Есть две возможности, – ответил Пирсон. – Либо она сама совершила поджог ровно там, чтобы подставить демонстрантов. Устроить все так, чтобы в убийстве обвинили другого, классика жанра. Умный ход, и мог бы сработать, если бы не весомые улики, указывающие на нее.

– Какой второй вариант?

– Что она невероятно точно угадала.