Смерть в объятиях прибоя

— Потом Борис позвал нас в гостиную, где уже разожгли камин. Глупость, конечно, разводить огонь в такой теплый вечер, но ему хотелось показать собственную аристократичность.

— Вершинин тоже перешел в гостиную?

— Да, он, кажется, последние два танца все-таки с кем-то танцевал. С Ольгой и Алиной? Вроде, да. Потом прошел в гостиную и сел в углу. Борис распахнул бар, предложил нам не стесняться — ликеры, бренди, коньяки. Вино тоже там было — на столиках у кресел. Никита тоже вошел и сразу стал рассматривать оружие на стенах. Потом снял меч.

— Зачем? Почему именно меч, а не шпагу?

— Не знаю, но, по-моему, шпаги до него кто-то уже снял. А потом их повесили обратно на место, а Никита с мечом так полвечера и протаскался. Похоже, он ему просто пришелся по душе. — Жене все больше не нравился этот разговор, и майор почувствовал это.

— Вы долго сидели в гостиной? — спросил он, наливая в стакан минеральную воду и жестом предлагая Жене её выпить. Она отрицательно покачала головой. Пить ей не хотелось. Странно, но с того момента, как она увидела в воде то самое, сине-голубое, парящее, ей не хотелось ни пить, ни есть. Ей вообще ничего не хотелось.

— Сидели там примерно полчаса или час, потом все потихоньку начали разбредаться — на террасу, на балкон, в парк. Разбились на пары или тройки, и расползлись по дому и участку. Как-то постепенно и незаметно. Одни уходили, другие приходили.

Вечер, спустившийся на море бархатным пологом, настоящий южный вечер с россыпью крупных звезд, совсем не располагал к сидению у огня. Хотелось просто блуждать в темноте и нюхать тропические цветы, слушать плеск моря и треск цикад. Матовые фонари терялись среди зелени, освещая лишь небольшие пятачки, аллеи тонули в темноте, и Жене через пять минут прогулки с Диной, странно молчаливой и задумчивой, надоело спотыкаться на высоких каблуках. Они решили подняться к себе, чтобы сменить экипировку.

Пока Женя переодевалась в брюки, блузку и босоножки на плоской подошве, Дина куда-то исчезла из своей комнаты. Женя ещё раз постучала в её дверь с изображением наивной голубой незабудки и решила поискать подругу внизу. Но проходя мимо приоткрытой балконной двери, услышала голоса. Динкин и Митин. Она остановилась только на секунду, прислушалась и стала спускаться по лестнице. Кажется, именно в этот момент внизу появился небывало веселый Гоблин с дурацким мечом на плече. Он нетвердой походкой пересек холл, вышел на террасу и исчез в темноте. Да, все так и было. В одной руке Никита сжимал рукоять меча, а в другой — горлышко пузатой бутылки.

На террасе сидели Вася, Надежда и Борис. Борька играл на гитаре и дурным голосом тянул: «Не жалею, не зову, не плачу…». Но не успела Женя дойти до поворота аллеи, как сзади грянули хором любимое студенческое: «А ты не бей, не бей, не бей кота по пузу!» и ей захотелось вернуться. Но не успела — из кустов навстречу ей выломился Сашка.

Вершинин был пьян, но не сильно. Можно даже сказать, что он был трезвее остальных. Но Жене не хотелось оставаться с ним наедине. Не то, чтобы она боялась, не позволил бы себе Сашка никаких выкрутасов, в этом она была уверена. Просто общение с ним испортило бы её радостное состояние. Всё ещё радостное.

— Выпить хочешь? — мирно спросил он у неё, и в темноте что-то тускло блеснуло и булькнуло. «Да что они, все с бутылками носятся?» — почти весело подумала Женя.

— Не хочу, — в тон ему ответила она.

— Аааа… ну, тогда я дальше пойду, искать желающих. А поговорим мы завтра, — неожиданно добавил он.

— О чем? — спросила она, потому что он явно ждал этого вопроса.

— Обо всем, Женечка. И о Марике, в частности, — нехорошо засмеялся Вершинин в ответ и так же исчез из виду, как и появился — с хрустом попер через кусты.

Женя осталась на дорожке одна. Да, что-то все складывалось не так. Вернуться? Она повздыхала, топчась на месте, поправила сползшую с плеча бретельку и упрямо пошла вперед, наступая на осыпающиеся лепестки магнолий и пытаясь считать проносящихся в темноте светлячков. Пахло прелой листвой и почему-то бензином. Наверное, неподалеку был гараж, и там этот бензин кто-то разлил. Или просто запах был настолько чужероден, что чувствовался даже в мизерных концентрациях.

— Вначале я гуляла с Диной Марцевич, потом одна. Переоделась и, спускаясь по лестнице, увидела внизу в холле Гоблина с мечом. Потом встретила Вершинина в аллее, ведущей вправо от дома, но он быстро ушел.

Господи, как все это безжизненно звучит. Как будто она берет живой цветок и сушит его раскаленным утюгом. Получается нечто серое и плоское, как упаковочный картон.

Аллея неожиданно закончилась, вернее, уперлась в забор и повернула направо. Женя помнила, что в той стороне должны были располагаться двор, гаражи и ещё какие-то строения. Туда ей идти не хотелось. В свете звезд она высмотрела в сплошной массе зелени узкую тропку, ведущую налево и вниз — к морю. И свернула на неё.