Смерть в объятиях прибоя

Жене было не по себе. То ли две изрядных порции муската давали о себе знать, то ли пережитый стресс, но в ушах звенели тонкие колокольчики, и лица сидящих вокруг плыли и колебались, словно в нагретом воздухе. Борис глянул на неё встревожено.

— Женька, что с тобой? Ты бы лучше спать пошла, выглядишь, словно тебя с креста сняли.

— Что-то мне фигово, Борь. Вы тут оставайтесь, а я пойду, попробую уснуть.

— Может, тебя проводить? — встрепенулась Алина.

— Не нужно, по лестнице я и сама в состоянии подняться. Вы только… щадите тут друг друга, ладно?

— Ладно, — утешил её Вася. — Думаю, что скоро все разойдутся, что-то разговор у нас какой-то непонятный выходит. Наверное, стоит его перенести на завтра, тем более, что мы тут все вроде как заперты на клюшку, и смыться все равно никто не сможет.

Палий проводил уходящую Женю взглядом, но ничего не сказал, кроме обычного: «Спокойной ночи».

ГЛАВА 7

Она сидела за большим растением в приземистой кадке, скрывшись за широкими листьями. На коленях лежала книга, и её пальцы тихо скользили по строчкам, словно она не могла читать, не ощупывая перед этим каждую букву, каждую запятую или точку. Снизу доносились приглушенные голоса, там была жизнь, и ей было не так одиноко, как в своей комнате. А ведь раньше ей всегда нравилось одиночество и тишина. Она не тяготилась ими, любила оставаться одна дома, пользовалась малейшей возможностью отгородиться от людей сомнительной прочности стенами и дверью собственной комнаты. Но сейчас ей хотелось слышать, хотя бы издали, звуки чужих голосов.

Такая вот прихоть.

По лестнице поднималась женщина, как её? Женя. Да, Женя, так она просила себя называть. Пальцы замерли на строчке. Женщина шла, не спеша, устало держась за перила. А она красивая, только лицо всегда грустное, даже когда улыбается. И косметикой не пользуется, не то, что мама. Та все время озабочена то новой морщинкой, то лишней складкой на бедрах. Наверное, дело в том, что мама постоянно в поиске нового мужчины, а Женю это, кажется, совершенно не заботит. Нисколько. Возможно, у неё другие проблемы и цели. Или уже есть тот, кого она менять ни на кого не собирается. Но почему тогда такая грусть в глазах? Она любила наблюдать за другими и пытаться понять, чем они живут и к чему стремятся. Если только при этом на неё саму не обращали внимания, не мешали. А когда начинали теребить и сюсюкать, она сворачивалась ежиком и старалась куда-нибудь шмыгнуть.

Женя поднялась в холл и уже почти миновала его, когда краем глаза заметила скорчившуюся в кресле фигурку.

— Инга? Что ты тут делаешь?

— Читаю, конечно, — в голосе девчонки звучала откровенная самоирония.

Женя вдруг со стыдом подумала, что не вспоминала о существовании Инги целый день и не видела её. Разве что за завтраком. А после той тарелки овсянки ела ли она хоть что-нибудь? И чем занималась? Неужели, сидела тут одна, наедине со своими странными книгами?

— И что читаешь? — Женя постаралась, чтобы её голос звучал весело.

Вместо ответа Инга выбралась из кресла, подошла к ней и показала перелет книги. «Папюс. «Магия» — прочитала Женя. Ну ещё бы, кто бы сомневался, что этот ребенок читает не Донцову и не любовный роман.

— А почему сидишь тут одна? Ты ужинала?

— Не беспокойтесь, Женя. Если мне хочется есть, я иду на кухню и беру там что-нибудь.

Такое простое решение Жене как-то не приходило в голову. Она улыбнулась. А девочка самостоятельная. Хотя какой ещё могла вырасти у Ольги дочь? Она и совсем маленькую оставляла её часа на два-три одну в кроватке. И хоть бы раз Инга заревела! Играла тихонько сама с собой, грызя сухарь или бублик. Женя даже представить себе не могла, что её Сенька мог бы остаться вот так, наедине с сухарем и парой погремушек — изорался бы, подавился крошками, умер от обезвоживания или задохнулся, сунув в рот что-нибудь… Женя была типичной квочкой, вечно кудахтающей над своим чадом. И никогда Сеньке не быть таким самостоятельным и… одиноким, как эта девочка в голубых бриджиках и свитере без рукавов. Девочка, читающая оккультные книги, и о чем-то размышляющая в своем уголке.

— А вы не знаете, можно уже из дома выходить? А то днем нельзя было, — поинтересовалась Инга.

— Конечно, можно, разве тебе не сказали? — удивилась Женя.

— Да я, в общем, и не спрашивала. А сейчас захотелось к морю сходить.

— И ты не… — она хотела спросить: «И ты не боишься?», но Инга быстро покачала головой.

— Нет, не боюсь. Его же увезли, этого человека. А море, оно осталось прежним.

— Конечно, прежним, но я бы сейчас, если честно, туда не пошла.

— Ну хорошо, — легко согласилась Инга. И предложила новый вариант: — Тогда я спущусь и наберу в библиотеке книг на завтра. А то там опять с утра устроят штаб, и придется мне невыносимо страдать от информационного голода.

— Забавная ты выросла, — потрепала её по волосам Женя. — И ужасно серьезная, одновременно.

— Я стараюсь. Честное слово! — засмеялась Инга и побежала вниз по лестнице.