Смерть в объятиях прибоя

Наверняка её мысли совсем не оригинальны и точно такие же выводы сделал майор. Или ещё какие-то? И кто же выточил наконечник для болта и выстрелил в одеяло Бориса? Если Алина не имеет к этому выстрелу отношения, то всё возвращается на круги своя… Один из них убийца, а другой, или тот же самый, покушался на убийство. Она опять с тоской посмотрела в окно, на безмятежное и равнодушное море.

Сидевшая напротив Ольга что-то тихо сказала дочери, Инга довольно резко повернулась к ней, и Женя заметила на её шее красную царапину или след от удара чем-то тонким. Что это могло быть? Неужели Ольга бьет девочку? Инга, заметив взгляд Жени, смутилась и поправила воротник. Она по-прежнему была в своем свитерке без рукавов. И что за смешная мода — пупок наружу, зато шея закрыта почти до ушей… Нужно сегодня непременно позвонить Сеньке, она собиралась сделать это ещё вчера, но как-то вылетело из головы. А ведь раньше для неё это было немыслимо… Хотя, у Сеньки есть телефон Ротманов, и если бы что-то случилось, он бы сам позвонил. Но позвонить нужно, узнать, как он там без неё.

— И все-таки, — тихо спросила Дина, словно уставшая от паузы, — мы можем до бесконечности гадать, кто мог, а кто не мог, это нам ничего не даст.

— Думаешь? — Ольга с сомнением покачала головой. — Я вот уверена, что если мы действительно хотим знать… Но хотим ли мы? Или это нужно только милиции и прокуратуре?

— Неужели ты не видишь, чего они от нас ждут? Чтобы мы устроили тут душевный стриптиз и сами загнали кого-то из нас в ловушку! — Надежда говорила почти зло. — Только вот отчего-то мне совсем не хочется в этом участвовать!

— Знаешь, мне тоже не очень все это нравится, — фыркнула Ольга. — Но тот, кто это сделал, думал о нас? Неужели непонятно, что если убийцу не найдут, то мы уже не сможем по-прежнему относиться друг к другу?

— Тихо, девочки, — попытался вмешаться Палий. — Разве кто-то сомневается, в способностях нашей доблестной и мудрой милиции, а тем более, прокуратуры? Никто не сомневается. И у меня даже крутится такая хитрая мыслишка, что Игорь Иванович уже знает, кто убийца, вот только доказать не может.

— Что ты хочешь этим сказать? — прищурил и без того заплывшие глаза Вася. — Что улик нет?

— И улик нет, и свидетели молчат, и мотив неясен. Но есть группа людей, давно и хорошо знающих друг друга, и причина преступления, скорее всего, может проясниться, если эта группа захочет устроить мозговой штурм и продемонстрировать посторонним темные пятна в своих отношениях. Лично я поддерживаю Надю — мне противно этим заниматься.

— А мне — нет! Тем более что к этим темным пятнам имеют отношение немногие из нас, — Вася упрямо наклонил голову и стал похож на собравшегося бодаться бычка.

— Ну, ты, понятно, тебя прорвало на разоблачения ещё вчера. Только вот не всем это хочется услышать. И уж во всяком случае, не в присутствии работника прокуратуры.

— У меня есть предложение, — вмешался майор, который на самом деле был советником, но никакого значения это не имело, — если я вас настолько раздражаю и мешаю выяснению отношений, я могу уйти. Миша пойдет со мной. К сожалению, покинуть дачу пока мы не можем, кое-кто знает, почему. Но обещаю, что подслушивать вас и требовать донести на кого-то не буду.

Воцарилась тишина. Напряжение, в котором они существовали все эти дни, стало почти осязаемым, надавило на затылки необходимостью сделать выбор. Почти никто не смотрел на других, пряча в глазах решение. Все понимали, что эти их умолчания и нежелание выносить сор из избы ничто по сравнению с тем, что последует дальше. Для кого-то из них.

Не дожидаясь ни от кого ответа, майор встал и вышел. Его помощник вышел следом.

— Ну вот что, ребята, попытки отмолчаться уже стали не только очевидны, но и бессмысленны, — раздраженно проговорила Дина. — Мы похожи на улиток, упорно старающихся спрятаться от действительности и тянуть время. Если кто-то что-то знает, пусть выкладывает. С кого начнем? С Васи?

— Нет, с меня, раз уж такое дело, — неожиданно подал голос Борис. — Тут уже кое-кто знает, что меня пытались ухлопать вслед за Сашкой. Поэтому полиция и сидит безвылазно в доме, меня типа охраняет.

— Это как это — ухлопать? — взволновалась Надежда.

— Тоже по башке пытались? — одновременно с ней бессердечно оживился Вася.

— Не по башке, и не мечом. Меч к тому времени уже из дома забрали. Так что в меня стреляли из арбалета.

— Тогда это несерьезно, Борь, я видел — там, на стреле был резиновый наконечник, — махнул рукой Вася. — Эта пулялка для ролевиков годится, чтобы в бою с орка или гнома картонный шлем сбить. Для тебя, извини, нужно что-то посущественнее.

— А там и было посущественнее, — огрызнулся Борис. — Там был кем-то старательно выточенный железный наконечник, вполне убойный. И заявляю сразу — таких штук у меня в хозяйстве отродясь не было, так что некто не поленился залезть в мастерскую и сделать его на станке.

— Ну, меч у тебя отнюдь не фанерный был, — задумчиво пробормотал Гоблин.

— Знал бы, для чего его используют, повесил бы на стену пластмассовый! — буркнул в ответ Борис.