Смерть в объятиях прибоя

— Ты, давай, не страдай, а рассказывай внятно, что и как произошло.

Во время рассказа Алина не проронила ни звука, сидела, сгорбившись, зажав коленями ладони и не глядя на Бориса. Сказал ли ей майор о том, что Женя слышала её разговор со Скляровым? И сообщил ли тот же майор об этом разговоре Борису?

Палий незаметно наблюдал за присутствующими, но ничего неестественного в их реакции не заметил. Все выглядели достаточно ошарашенными, кроме, разве что, Жени и Алины. А чего нужно было ожидать — чтобы стрелявший выдал себя горестными вздохами или злорадной усмешкой?

— И какого хрена ты все это время молчал? — сердито поинтересовался Вася, после того, как Борис завершил откровения. — С перепугу? Тут у всех свои тайны, скелеты в шкафах и прочие заморочки. Теперь становится понятно, почему мне никто слова не давал сказать. Не хотите знать, что тогда с Крис произошло — так и скажите!

— Вася, — устало попросила его Ольга, — неужели ты не понимаешь, что мы и так измотаны всем этим. Не дави на психику, пожалуйста. Та история с Кристи была давно, была страшной и горькой, все сполна хлебнули. Но тогда мы были юными дураками и дурами, не умели щадить друг друга, а теперь…

— А теперь всё это нам аукнулось, — насупился Вася. — Если бы я тогда всё сказал, то, возможно, мы бы кое с кем расплевались бы насмерть, и до конца жизни перестали бы их замечать. Но, по крайней мере, выпустили бы пар, и сегодня Сашка был бы жив. Хотя я и не уверен, что сильно сожалею о его гибели…

— Да, Базиль, логика у тебя, как всегда… — Дина поморщилась. — Думаю, что нам надо дать слово этому страдальцу, иначе он нас всех заинтригует до смерти.

— Можно мне при этом не присутствовать? — голос Алины звучал непривычно глухо. — Я и так знаю, что опять обвинят во всем меня…

Она встала и направилась к двери, упрямо вздернув плечи.

— Она права, — заметил Вася, — лучше ей этого не слышать, хотя она тут и ни при чем. Почти ни при чем. Их с Кристинкой разговор стал всего лишь последней каплей, Крыська просто уже до него была не в себе. Она перед уходом в институт мне все рассказала, и я даже не знал, что сказать и сделать… Хотел морду Сашке набить, да тут всё завертелось. А потом я уже не знал, как быть, обещал Крис ничего никому не говорить. Перед смертью обещал, хотя тогда не мог и подумать…

Васина и без того красная физиономия пошла пятнами. Все привыкли к его немного шутовскому характеру, и сейчас казалось, что он вот-вот улыбнется и скажет, как ловко он их разыграл. Не верилось, что он может быть настолько серьезен. Собственно, поэтому все и избегали Васиных откровений — зная Крис, не верили в то, что она выбрала именно его в качестве исповедника. Скорее всего, наболтала девчачьих глупостей, поплакалась о коварстве Бориса, вон с каким каменным лицом тот сидит. И вообще, весь это разговор… Они ведь и тогда боялись узнать правду?

Ответ у каждого был свой.

В то утро Вася нахально проспал первую пару, а потом и вторую — накануне расписывал пульку с ребятами с четвертого курса. Игра затянулась почти до утра, и на лекции идти было совершенно невозможно. В общежитии царила непривычная тишина, только в коридоре шаркала швабра дежурного по этажу, да бубнило за стеной забытое радио. Наконец, Вася решил, что проспать третью пару — это уже чересчур, в деканате могут не понять. По пути в бытовку, где собирался вскипятить чайник и соорудить себе чашку растворимого кофе, он столкнулся в коридоре с Кристиной. Выглядела она так, что Вася вначале её даже не узнал. Кристинка была подвижной симпатичной девчонкой, любившей заплетать волосы в смешные косички и хохотавшей при любом удобном случае. А тут навстречу ему из комнаты вышла ссутулившаяся растрепанная девица с потухшим взглядом и вспухшими красными веками.

— Крис, ты что, ревела? — растерялся Вася. — Ну-ка, ну-ка… Точно, ревела.

Кристина давно нравилась ему, хотя он понимал, что такие толстячки, как он, не имеют шансов у симпатичных длинноногих девчонок. Ну, почти не имеют. Правда, Васе нравились и остальные: резкая смуглянка Алина, светлокожая и синеглазая Ольга, скромная серьезная Дина, поразившая его в самое сердце темными, отливающими бронзой кудрями. Невысокая, похожая на мальчишку, и умевшая улыбаться одними уголками губ Женя тоже безумно нравилась любвеобильному Васе. И только Надежда пугала его своей резкостью и насмешливостью. Хотя тоже нравилась. Но на большом расстоянии.

Кристинке же он как-то даже попытался признаться в своих чувствах. Случилось это на первом курсе во время какой-то вылазки на природу, когда все упились дешевым портвейном, бесконечные запасы которого были обнаружены в ближайшей сельской лавке. Портвейн способствовал романтическому настроению, и Вася рискнул. Правда, получил в ответ от Кристи только дружеский поцелуй в щеку и заверения в том, что она тоже его любит. Но — как брата. Вася, конечно, возмутился и заявил, что на брата он не согласен, после чего некоторое время по-детски дулся на предмет обожания. И вот сейчас вдруг вспомнил этот случай.