Смерть в пионерском галстуке

– Больше ничего, – Ксюша помотала головой, пожала плечами и улыбнулась. – Только несколько потушенных кострищ. Но тут же деревни вокруг, наверняка местные ходят. Да и туристы приезжают отдохнуть. – Потом еще добавила вкрадчивым шепотом: – Никаких следов жертвоприношений точно нет.

– Но мы же видели, – упрямо возразила Алла.

– У страха, – вожатая для пущей важности подняла палец, – глаза велики! – Пожала плечами. – Даже удивительно, время идет, а поговорка по-прежнему актуальна. Но вы ведь не дремучие предки, да? Гораздо умнее и продвинутей? – Потом все-таки перестала ехидничать, заметив, как Синичкина сердито раздувает ноздри, того и гляди сорвется и опять устроит истерику, проговорила примирительно: – Я сама, когда была как вы, ездила в лагерь. И прекрасно помню, какие мы страшилки друг другу рассказывали. А потом боялись ночью даже до туалета дойти. То призраки мерещились, то монстры. Так что успокойся, Аллочка. Всё у нас тут в порядке. – А под конец, обведя взглядом присутствующих, заключила с назидательным напором: – И впредь постарайтесь соблюдать правила и режим.

К следующему утру Алла и правда успокоилась, опять стала посматривать на окружающих свысока, хотя и не старалась, как раньше, при первой же возможности отколоться от остальных вместе с Митрохиным. В общем, стала почти прежней. Но только пока на хозяйственном дворе не наткнулась на Шалого.

Глава 19

Двенадцать лет назад

Огромный, но добродушный пес Шалый, лагерный прикормыш, в крови которого одновременно заблудились и овчарка, и волкодав, а может, даже и волк, притащил утром добычу. Явно чтобы похвастаться, разлегся на травке у всех на виду и удовлетворенно захрустел зажатой между лапами костью, в которой смутно угадывалась челюсть. Еще не до конца ободранная, с кровяными вкраплениями и зубами.

Ася как раз проходила мимо с несколькими ребятами из отряда, в том числе Синичкиной и Митрохиным.

Сегодня по плану был День экологии, включавший в себя выход в лес, но, разумеется, не для фотосессии, а для знакомства с местной флорой и сбора полезных растений типа ромашки и кипрея, которые потом станут добавлять в чай. Поэтому сначала их отправили к завхозу – за парой корзин и брезентом для просушки. Но Алла, как увидела Шалого, замерла, словно окаменела, а потом завизжала.

Ася и подумать не могла, что Синичкина на такое способна.

– Ты чего? – кинулись к Алле девчонки.

Митрохин тоже подскочил и, стараясь не смотреть в сторону пса, нежно приобнял Аллу. А та уже не визжала, а без остановки бормотала, судорожно сглатывая:

– Я же говорила! Видите? Видите? Было жертвоприношение. Было. Убили, бросили, а сейчас он его доедает.

И при этом у нее был такой взгляд – испуганный, невменяемый, переполненный непритворным ужасом, – что оторопь брала.

Обалдевшие и ничуть не меньше перепуганные девчонки лепетали что-то невразумительное, пытаясь ее успокоить. Но, судя по виду, уже и сами готовились разрыдаться или завизжать. Только Ася, собрав всю волю в кулак, приблизилась к Шалому, пригляделась, стараясь не дышать, чтобы удержать подкатывающие к горлу спазмы.

Нет, челюсть явно больше человеческой. Хотя Ася, конечно, тут не специалист. Но реально – не человеческая же!

Она вернулась к Синичкиной, отодвинула кого-то, принялась, как вожатая Ксюша, гладить Аллу по спине, приговаривая:

– Если бы что-то нашли, разве бы нас сегодня в лес отправили? Ну подумай сама. А Шалый… он же наверняка ее на помойке подобрал. Нам же суп с мясом варят. С говядиной или свининой.

Алла посмотрела недоверчиво, но с надеждой, вроде бы успокоилась немного, пусть и поморщилась брезгливо от мысли, что у них там в супе плавает. Но тут Ася зачем-то добавила:

– Сейчас сама убедишься, что все там спокойно. Когда в лес пойдем.

Но стоило Синичкиной услышать про лес, как у нее опять крышу сорвало.

– Да не пойду я никуда! – громко выкрикнула она. – Ни за какими растениями! На фиг они! Сами идите, если сдохнуть хотите!

Ася встретилась взглядом с Митрохиным. Тот тоже выглядел не слишком уверенным, но нашел в себе силы улыбнуться, предложил:

– Может, в медпункт?

Хорошая идея. Но связываться с медичкой никто не захотел, поэтому пришлось Асе Синичкину вести в компании с Никитой. Тот пробовал дорогой хохмить, но шутки выходили натужными, и Алла только сильнее обиделась и разозлилась.

Медичка, привыкшая иметь дело или с последствиями чужой глупости, или с выдуманными недомоганиями, при виде нервно всхлипывающей Синичкиной закатила глаза. Похоже, про ночные похождения парочки она уже была наслышана и на Никиту смотрела неодобрительно.

– Истерика, – коротко охарактеризовала причину визита Ася. – Воспоминания нахлынули.

– Ничего на меня не нахлынуло, дура! – опять завелась Алла, резко отпрянула в сторону, так, что едва не упала.