Смерть в пионерском галстуке

– Даже не собираюсь, – отрезала старшуха, еще и пригрозила: – С тобой мы тоже потом разберемся. Почему ты одна по лесу болтаешься. – А затем в очередной раз обвела всех сердитым неприязненным взглядом и умчалась, размахивая найденной запиской.

Как только она скрылась, Ася подошла к вожатой, надеясь, что хотя бы та ее выслушает.

– Ксюша…

Но она только рукой махнула, распорядилась громко, перекрывая гул голосов:

– Всё! Быстро все по кроватям. Хоть вы-то нас не подставляйте.

К Лиле обращаться вообще бесполезно, та забилась в угол и, кажется, беззвучно плакала. Поэтому, воспользовавшись образовавшейся сутолокой и суматохой, Ася шмыгнула к двери, выскочила из корпуса на улицу.

Ну не могла же она оставить все просто так. Даже если ее опасения и предположения неверны, даже если она ошибалась, она обязана рассказать все, что знает. А дальше пусть взрослые делают с ее информацией что захотят – верят или не верят.

Отыскать директора оказалось довольно легко, он стоял у края широкой асфальтовой площадки, на которой обычно проводились линейки, вместе с охранником, физкультурником и завхозом. Они что-то экспрессивно обсуждали, перебивая друг друга, и даже не сразу заметили и услышали Асю. И ей пришлось почти прокричать:

– Николай Васильевич!

Директор повернулся, посмотрел на нее, спросил довольно приветливо:

– Чего тебе? – Но не успела Ася выдохнуть с облегчением, посчитав, что уж он-то ее непременно выслушает, категорично добавил: – Давай потом. Сейчас совсем не до тебя. У вас же есть в отряде вожатые? Вот к ним и обращайся. Они помогут.

Да почему? Почему никто не желал ее слушать? Почему никто не верил, что она действительно может сообщить нечто важное? Потому что она ребенок? Ну и что? Она же не тупица, прекрасно соображала. Она уже не малышка, чтобы не отличить правду от вымысла. Но ее вообще не принимали в расчет, словно она пустое место.

Тогда… тогда Ася сама все сделает. Сама проверит. И плевать, что уже темно. Ведь если дело обстояло именно так, как она предполагала, пропавшие сейчас наверняка находились на той самой поляне с камнем-алтарем.

А если они тоже должны стать жертвами? А если их тоже – Ася не решилась даже мысленно произнести, – как рассказывала Синичкина про Сергея?

Главное, убедиться в том, что их там нет, что дело действительно в побеге. А если они там, то она… ну что-нибудь да сделает. Сообразит по ходу. Например, вернется назад и тогда уже не отступится, пока взрослые не пойдут с ней. А они ведь должны пойти, если Ася заявит, что точно знает, где сейчас пропавшие ребята.

Жаль, что телефона при себе нет. Он с камерой, и можно сделать снимки. Вот тогда бы ей непременно поверили, если бы она предъявила фотографии.

Ася пробралась сквозь заросли боярышника, без труда протиснулась меж выгнутых прутьев, на секунду замерла, глядя на лес, стоявший перед ней непроницаемой стеной. Хотя ночи сейчас короткие и светлые, еще и луна полная, среди деревьев наверняка намного темнее и так легко заблудиться. Но она больше не стала тянуть – иначе только сильнее начала бы бояться и сомневаться, – решительно двинулась вперед, поравнялась с первым стволом и…

Она молниеносно отпрянула назад. Потому что ей навстречу из темноты выскочил Сэм.

Глава 25

Двенадцать лет назад

Сэм опешил на мгновение, растерянно застыл, произнес:

– Ты? – шагнул к ней, уставился пристально. – Ты куда?

– Не твое дело, – огрызнулась Ася, отступая.

Если честно, ей стало очень не по себе, хотелось заорать «Помогите!», но ее опять вряд ли услышат – в лагере и без того переполох. Даже когда она кричала совсем рядом, и то не замечали. Вот и приходилось справляться самой, делать вид, что ей ничуть не страшно, отвечать с вызовом, медленно и незаметно пятясь к лазу:

– А ты куда? Решил еще кого-то увести? Тех оказалось недостаточно?

– Тех? – встревоженно переспросил Сэм. – Сколько их?

– А типа ты не знаешь?

– Семеро?

– Забыл посчитать, пока уводил?

– Да не уводил я никого! – воскликнул он сердито. – Послушай меня.

Ну да, конечно. Нашел наивную идиотку.

Краем глаза Ася отметила, что уже вплотную приблизилась к забору. Хорошо бы еще к тому самому месту.

Она стремительно оглянулась, определила, что ошиблась всего на метр, метнулась к нужному просвету, опять нырнула между прутьями, но… не успела. Зато ощутила, как вцепились в нее чужие руки, как резко дернули назад.

– Отпусти! – все-таки выкрикнула достаточно громко, прежде чем Сэм сгреб ее в охапку и зажал ладонью рот, как тогда.

И на этот раз у него получилось гораздо удачнее – Ася не успела вывернуться. А ладонь настолько плотно прижалась к лицу, что ухватить зубами пальцы и укусить не получалось. Ася могла только дергаться, извиваться, мычать и брыкаться, но Сэм не отпускал. Он был сильнее, гораздо сильнее, даже несмотря на худощавость, не обращал внимания на ее трепыхания и пинки, при этом еще и говорил: