Смерть в пионерском галстуке

Он просто сжал губы, пытаясь унять дрожь подбородка, отошел в сторону. Валя опять всхлипнула. И на нее тоже захотелось крикнуть – чтобы держала себя в руках. Потому что всем страшно, все в отчаянии. Но если это показывать, если не контролировать себя, то они просто запаникуют, разрыдаются, набросятся друг на друга или сойдут с ума.

– Но мы тоже не будем просто так тут сидеть, – заявил Рыжий.

– И что ты предлагаешь? – поинтересовался Демид с пренебрежительным вызовом.

Но уж лучше так, чем как раньше. Пусть опять соревнуются и подначивают друг друга. Это, как ни странно, успокаивало – ведь так было всегда, привычно, буднично, в порядке вещей.

Ребята огляделись, но лишь убедились, что оказались в каменном мешке: бетонный пол, глухие голые стены, два крошечных отверстия воздуховода, в которые разве что рука пролезет.

Скорее всего, когда-то помещение использовали под склад. Но даже стеллажей или полок не осталось, одни обломки. А единственная связь с внешним миром, не считая запертой крепкой двери, маленькое окно под самым потолком – не дотянешься, даже если подпрыгнуть. И забраться не на что, нет совсем ничего, что можно было бы использовать. Все давно вывезли и разворовали.

Но даже лавка или стул не помогли бы. Слишком низко. Получилось бы разве что дотронуться пальцами до подоконника, да и то не всем, а только высокому Демиду или Рыжему.

Стекло в окне целое, но за много лет основательно заляпанное грязью, поэтому внутри совсем сумрачно, а когда снаружи стемнеет, станет хоть глаз выколи. Если их тут оставят на ночь. Но сами они не собирались бездействовать и смиренно ждать.

– Подсадишь? – обратился Рыжий к Демиду.

– Почему я? – возмутился тот.

– А ты мне предлагаешь? – сердито цыкнула на него Кошкина. – Или, может, Славику? – Она фыркнула презрительно. – Хотя, конечно, могу и я. – И демонстративно двинулась к стене.

Демид ухватил ее за руку, остановил, буркнул насупленно:

– Не надо. Сам справлюсь. – Примерившись, устроился точно под окном, привалился спиной к стене, чуть присел, подставил сложенные ладони, посмотрел на Рыжего: – Залезай.

Тот не стал тянуть и откладывать, хотя легко и просто не получилось – он даже чуть не навернулся, пока Демид распрямлялся. Но все-таки устоял, вовремя вцепившись в подоконник, который, когда парни оба вытянулись в полный рост, оказался у Рыжего на уровне груди.

В первую очередь он глянул сквозь стекло.

– Макс, что там? – спросила Соня, не замечая, что первый раз за все время назвала его по имени.

– По-моему, задний двор, – откликнулся Рыжий. – Где мы дерево рубили.

– Там есть кто-нибудь? – это уже Кошкина.

– Не вижу никого.

– Попробуй открыть.

Они все замерли напряженно, казалось, даже дышать забыли, но всего через несколько мгновений прилетело:

– Никак. Здесь ручки нет.

На какой-то миг всех накрыло волной отчаяния.

– Так разбей, – недовольно морщась от роли подставки и применяемых усилий, посоветовал Демид.

Яна прожгла его негодующим взглядом.

– А если услышат? Стекла же зазвенят.

– Макс, – внезапно подал голос Славик. Все это время он просто молча сидел у стены и с надеждой наблюдал за происходящим и вдруг поднялся, проговорил: – Рама же деревянная? А если штапики отковырнуть? Тогда стекло внутрь выпадет.

– Чего? – осторожно обернувшись, уставился на него Рыжий. – Ты про что? Какие штапики?

– Ну рейки такие тоненькие, которые стекло держат, – объяснил Славик.

– А-а, – протянул Рыжий, провел рукой по раме. – Можно. Только нечем. Пальцами мне не подцепить.

– Может, в мусоре что найдется, – предположила Соня, хотела уже ринуться на поиски, но Славик произнес, одновременно шаря по карманам:

– У меня ножик должен быть. Я его обычно всегда с собой ношу. В одном видосе видел. Там сказали, что в лес без ножа нельзя ходить.

Он действительно выудил складной перочинный нож, выправил лезвие.

– Вот! Там еще открывашка есть, пила и ножницы.

– Ни фига себе ты вооружился, – с уважением произнес Рыжий, наклонился, вцепившись в подоконник.

Славик передал ему ножик через Демида.

– Только побыстрее, – пробухтел тот.

Рыжий не огрызнулся, не одернул его в ответ, откликнулся:

– Стараюсь.

И опять остальным приходилось лишь ждать, слушать, как потрескивает рассохшаяся древесина, как металл с противным скрежетом царапает стекло.

– Черт! – сердито зашипел Рыжий, перехватил нож левой рукой, а пальцы правой засунул в рот.

– Порезался? – с тревогой воскликнула Соня. – Надо перевязать? У меня платок есть.

Но Рыжий только отмахнулся:

– Потом.

Вниз полетела одна сломанная рейка, в красных пятнах поверх шелушащейся белой краски, потом вторая.

Демид по-прежнему морщился, корчил недовольные физиономии, но терпел.

– Стекло возьмите кто-нибудь, – наконец произнес Рыжий.

Соня опять устремилась первая.

– Только сама не обрежься, – предупредил ее Рыжий, опять осторожно наклоняясь.

– Пролезешь? – спросила Яна.

– Я-то пролезу, – заверил он убежденно. – А вот как остальные?