Смерть в шато

– А не старовата ли книга? – оторвалась от готовки Лионель. – Почему бы не зайти на «Ай-эм-ди-би»?

Тут закатила глаза даже Валери.

– Вот смотрите, – продолжила юная актриса.

Она вытерла руки и взяла телефон, не заметив, что Ричард поймал сочувственный взгляд Валери.

– Не грузится, – удивилась Лионель. – Интернет отключили?

– Нет, моя дорогая племянница. Доступ к сайту заблокирован. Некоторые отели блокируют порнографию, а Ричард – «Ай-эм-ди-би точка ком». Видит в нем корень всех зол.

– Не всех, – попытался оправдаться Ричард, – но он определенно сыграл свою немалую роль в том, что теперь я – бывший историк кино.

– О, понимаю, – неуверенно отозвалась Лионель, хотя было ясно, что ничего она не поняла.

Ричард пролистал страницы книги и нашел посвященный Бердетту раздел.

– Ага, – начал он, – родился в пятьдесят восьмом, значит, он старше, чем я предполагал. То есть его прорывом стала роль подростка, а ему к тому времени уже, судя по всему, было под тридцать. Так, Халливелл называет его «старомодной кинозвездой, которая может взяться за что угодно, иногда даже с успешным исходом».

Ричард хмыкнул.

– Старый добрый Халливелл. – Он прочитал еще. – Похоже, в конце девяностых он взял трехлетний перерыв… период вне моей области знаний… почему же, интересно?

Ричард оторвался от книги и понял, что его больше никто не слушает. Разве что Лапьер хоть сколько-то обращал внимание, но выражалось это в крайнем презрении. Однако Ричард все равно продолжил:

– Итак, он снялся в фильме под названием «Крылья моего брата», затем на некоторое время затих… Нужно свериться с энциклопедией Каца…

– «Крылья моего брата»? – задумчиво произнес Ален. – А не там ли погиб каскадер?

Ричард ожидал, что Валери тут же навострит уши, но девушка по-прежнему витала где-то далеко отсюда. Он пролистал еще несколько страниц и полез достать пару книг.

– С тех пор у него практически не было хитов, и он почти всегда работает с Фридманом.

– Это потому, что никто другой его не берет, – влез Ален. – Он либо пьяница, либо фееричный персонаж.

– Он терпеть не может быть самим собой, – тихо проговорила Лионель, затем совершенно другим тоном, беззаботно позвала, давая понять, что ужин готов: – À table![16]

Ален сдвинул два стола, чтобы все уселись одной компанией, хотя сам комиссар будто бы по-прежнему не горел желанием присоединяться. Однако его лицо просветлело, когда красивая, известная на весь мир кинозвезда поднесла к его носу тарелку с пастой под домашним соусом.

– Merci[17], – сказал комиссар, несколько смущенный. – Выглядит очень аппетитно.

Пока мадам Таблье удалилась на очередной поединок с остатком журналистов, Ален разлил по бокалам вино. Ричард неохотно отложил книги и уселся между Валери и Лионель. Еда пахла восхитительно, и все разразились благодарностями, хотя мадам Таблье, прежде чем опять исчезнуть, посетовала на разведенный бардак.

– Тетушка, – обратилась к Валери совсем не похожая сейчас на звезду Лионель, – не могла бы ты передать мне пармезан, пожалуйста?

Ален, который, очевидно, очень серьезно отнесся к должности виночерпия, предложил подлить еще, но Лионель отказалась.

– Нет, спасибо, – улыбнулась она, – завтра важный день. Нужно выглядеть и выложиться на все сто.

– А что будет завтра, мадам? – поинтересовался Лапьер, не замечая, что при этом капает себе на галстук соусом.

– Большая постельная сцена, – ответила Лионель таким будничным тоном, без полутонов и надрыва, словно беспечно напомнила присутствующим, что назавтра у них назначено к дантисту.

Несколько мгновений единственным звуком оставался звон приборов о тарелки, затем Лионель попросила немного багета, что изящно разрядило напряженную атмосферу и позволило Ричарду разразиться приступом кашля, который он отчаянно пытался сдержать. Лионель похлопала его по спине, как ребенка, и Ричард сбивчиво извинился.

– Прошу прощения. Должно быть, не в то горло попало.

Он густо покраснел, радуясь, что среди них, по крайней мере, нет Мартина и Дженни, которые не упустили бы шанса ввернуть чудовищную двусмысленную шуточку.

Валери по-прежнему хранила странное молчание, и у Ричарда, англичанина, который не всегда разбирался в подобном, сложилось отчетливое впечатление, что тетя и племянница уже обсуждали этот вопрос и не пришли к окончательному согласию. Лапьер, вытирая с галстука соус и не глядя на Лионель, спросил:

– Как вы готовитесь к подобному, мадам? Вряд ли это легко.

Лионель вздохнула.

– Эти сцены не всегда даются легко, но теперь снимают их реже, чем раньше. Завтрашняя отнюдь не необоснованна, она – часть истории. Аморетт сказала, что это один из немногих исторически подлинных эпизодов фильма! – Актриса немного нервно рассмеялась. – К счастью, наш режиссер – женщина. Саша прекрасно понимает, насколько все это неловко. Она даже сравнила свою роль с моей: мол, женщина-режиссер в мире мужчин! Можно мне еще багета, пожалуйста?

Ричард передал ей корзинку.

– Самое главное, – добавила Лионель серьезным тоном, – это доверять партнеру по сцене как актеру. Без доверия и уважения вообще никуда.

В комнате воцарилась тишина.