Смерть в театре «Дельфин»

Констебль Грантли успел снова заступить на дежурство. Увидев Аллена, он поспешно встал, и суперинтендант с удовольствием занял освободившийся стул.

— Есть что-нибудь?

Грантли предъявил свой блокнот.

— «Красивая перчатка, — прочёл Аллен. — Но она слишком греет руку. Снимите её». Он так сказал?

— Да, сэр. Больше ничего, сэр. Только это.

— Фраза из его роли.

Глаза Тревора были закрыты, дыхание ровное. Сестра бережно убрала со лба его вихры.

— Он спит, — сказал доктор. — Будить его нельзя. Когда он проснётся сам, то, возможно, все вспомнит.

— Кроме событий, предшествовавших потере сознания?

— Весьма вероятно.

Тихо прошло около десяти минут.

— Мам, — произнёс Тревор. — Эй, мам. Он открыл глаза и уставился на Аллена.

— В чем дело? — спросил он и тут увидел мундир Грантли. — Это коп. Я ничего не сделал.

— Конечно, — сказал доктор. — Ты пережил очень скверное падение, и мы за тобой теперь присматриваем.

— А, — выдохнул Тревор и закрыл глаза.

— Господи, он снова выключился, — расстроенно шепнул Грантли. — Ничего удивительного, впрочем.

— С ним можно поговорить? — спросил Аллен.

— Его нельзя волновать. Если только это не жизненно важно…

— Это именно жизненно важно.

— Носатый сыщик, — сказал Тревор. Аллен обернулся и увидел, что мальчик внимательно разглядывает его.

— Верно. Мы уже встречались.

— Да-а. Только где это?

— В «Дельфине». В верхнем фойе. Где ярус.

— Да-а, — не очень уверенно согласился Тревор. В его глазах мелькнуло сомнение, он нахмурился и обеспокоенно повторил:

— Где ярус…

— Там кое-что творилось, правда?

— Это точно, — самодовольно, но по-прежнему неуверенно сказал Тревор. — И во всем доме.

— Рана?

— Да-а. Рана. — Мальчик ухмыльнулся.

— Ты задал задачку Джоббинсу?

— Точно.

— А что ты сделал?

— Фью, — попытался присвистнуть Тревор. — Привидение изображал. Ясно?

— А ещё что?

Молчание. Грантли поднял голову. Где-то за шторами звякнул трамвай.

— Потрясно было? — спросил Аллен.

— Точно. Во загнул! Блеск!

— А как ты изображал привидение? Звуками? Хирург беспокойно шевельнулся. Сестра тихонько кашлянула.

— А чего? — спросил Тревор. — Моя мать бренчит на старой гитаре…

Тут он запнулся и озадаченно спросил:

— Эй! Я свалился, что ли?

— Об этом позже. Ты упал. Ты помнишь, куда пошёл после того, как хлопнул служебной дверью?

— Нет, — нетерпеливо сказал мальчик, вздохнул и закрыл глаза. — Может, хватит, а? С этими словами он снова заснул.

— Боюсь, все, — сказал хирург.

— Можно поговорить с вами? — спросил Аллен.

— Да, конечно. Сколько угодно. Останьтесь, сестра. С ним все в порядке.

— Вы тоже оставайтесь, Грантли, — распорядился Аллен.

Хирург провёл его в свой кабинет. Он явно сгорал от любопытства.

— Послушайте, — сказал Аллен, — мне нужно знать ваше чёткое, взвешенное, профессиональное мнение. Вы говорили, что мальчик вряд ли вспомнит то, что произошло непосредственно перед падением. А как насчёт событий за несколько минут до полёта через барьер?

— Быть может, они и всплывут. Время провала памяти — вещь непостоянная и непредсказуемая.

— А вам не кажется, что он уже почти вспомнил?

— Трудно сказать. Похоже, у него просто не хватило на это сил.

— А если он неожиданно увидит того, кто при нем напал на сторожа, сможет он узнать его и вспомнить, как все было?

— Не знаю. Я не специалист по амнезии и по черепно-мозговым травмам. Посоветуйтесь с более подходящим человеком.

Хирург помолчал, потом нерешительно спросил:

— Вы думаете, что шок при виде убийцы оживит память мальчика?

— Шок при виде того, кто напал на Джоббинса, а это произошло раньше и, быть может, лежит на самой границе провала памяти.

— Я не знаю.

— Нельзя ли поместить мальчика в отдельную палату, скажем, завтра, и допустить к нему трех-четырех посетителей? По очереди, с интервалом. По пять минут на каждого.

— Нет. Извините, но только не завтра.

— Послушайте, это действительно повредит ему? Серьёзно ухудшит состояние?

— Я не специалист.

— А кто специалист? Хирург взглянул на часы.

— Он может быть в своём кабинете.

— Где это?

— Видите ли…

— О, Господи! — воскликнул Аллен. — Я тоже умею быть преисполненным собственной значимости. Ведите меня к нему.

* * *

— Десять минут пятого, — сказал Аллен, сверившись с Биг Беном. — Надо бы перекусить. Они с Фоксом вернулись в машину.

— Уговорили их, мистер Аллен?

— Да. Великий бог оказался очень мягким, снисходительным человеком. Боюсь, именно того сорта, который так не нравится Граву. Должен признаться, я вполне его понимаю… В общем, мы отправились в палату, где юный Тревор успел не только проснуться, но и преисполниться самодовольством, а также потребовать хороший ужин. Заключение специалиста оказалось благоприятным. Мы можем приводить свою публику завтра, начиная с полудня. И не в часы для посещений. Обзвонить актёров и довести до их сведения, кто и когда должен прийти, нужно поручить Перигрину. Полиция на этой стадии вмешиваться не станет. Мы просто поприсутствуем, как бы случайно. Пусть Джей говорит чистую правду: мол, мальчик не может вспомнить, что случилось, и актёров просят прийти, чтобы дать шанс оживить его память.

— Одному из них эта идея придётся не по вкусу.