Смерть в Версале[редакция 2003 г.]

— Камилл все разболтает Мирабо, — говорит Светик.

— Что ж, пускай. Он избавит меня от трудов объяснять самому, — улыбаюсь я. — Меня также интересует девушка, что упала в обморок.

— Пьеретта Шабри? — переспрашивает Светик. — При чем тут она?

— Она дала конфету Планш, — говорю я. — Она могла насыпать яд.

Светлана вздрагивает.

— Зачем ей это делать? — удивленно спрашивает она.

Я поясняю:

— Мадемуазель Шабри потеряла сознание, когда Планш сказала: «Морьеса хотят убить». Возможно, девушка была влюблена в Морьеса, а он ее отверг или…

— Нет! — восклицает Светик. — Пьеретта не способна на убийство!

— Возможно, — соглашаюсь я. — Но надо учесть все факты.

Светлана кивает. Эта версия явно не вызывает у нее согласия.

— Кстати, как прошла твоя вчерашняя речь в Собрании? — интересуется она.

Мне остается только вздохнуть:

— Ох, и не спрашивай. Это был полный провал. Меня никто не слушал, из–за шума я даже сам не слышал своих слов. Однако я произнес речь до конца.

— Ты молодец! — восклицает Светик. — Меня поражает твоя смелость. И не только меня. Многие удивляются, как ты можешь сохранять спокойствие в таких ситуациях. Камилл, например, давно бы расплакался и убежал. А когда ты готовишь речь, которая противоречит доводам всех остальных, мне даже страшно за тебя!

— Если бы все разделяли твое мнение, — вздыхаю я.

— Макс! — Светик берет меня за руку. — Я в тебя верю! Я верила в твою победу, когда ты решил принять участия в выборах! Я счастлива, что ты продолжаешь сражаться!

Мне очень приятна поддержка Светланы. Она одна из немногих, кто верит в меня. Я не из тех, кто легко сдается. Ничего, главное не сломаться. Думаю, годика через полтора все начнут слушать меня раскрыв рты.

Я, маркиз Лафайет, всегда иду к поставленной цели. Особенно если от нее зависит судьба Франции. На моем пути три камня преткновения: королевская чета, Мирабо и герцог Орлеанский.

С монархами все просто. Меня не беспокоит ненависть королевы. Ведь ее супруг так податлив на уговоры. К тому же я — единственный их защитник. Монархи зависят от меня и понимают это.

С Мирабо забот тоже не будет. Солидная сумма его утихомирит.

А что с Орлеанским? Необходимо добиться его отъезда из Франции. Но как? Я погружаюсь в размышления. Королева считает меня организатором бунта, но ее легко убедить, что виной всему герцог Орлеанский. Его она ненавидит больше, чем меня. При таких обстоятельствах будет легко уговорить герцога покинуть Францию. Хм… я сообщу Орлеанскому, что двор подозревает его в измене, и королева требует ареста. Орлеанский ненавидит королеву, поэтому легко поверит. Уехав, герцог потеряет влияние. Для королевы сей отъезд будет подтверждением причастности Орлеанского к мятежу. Неплохая идея. Похоже, я убиваю сразу двух зайцев.

Да, ненависть не дает людям здраво мыслить. Ее можно выгодно использовать.

А кого ненавижу я? На моем пути еще не встретился человек, достойный моей ненависти. Но сколько людей ненавидят меня, сколькие мне завидуют. Надо быть очень осторожным.

Я, маркиз Лафайет, вновь вхожу в королевский дворец Тюильри. Как я предполагал, меня ожидает отнюдь не теплый прием. Королева мрачнее тучи, она видит во мне своего главного врага. Ну, нельзя же так, мадам! Ее супруг тоже относится ко мне с недоверием. Им тяжело осознать свою зависимость от меня, ведь они — монархи, они — Боги!

Ничего, я постараюсь убедить их в своих добрых намерениях. Я буду опекать королевскую чету, охранять их.

— Приветствую вас! — восклицаю я с поклоном. — Я прибыл узнать, довольны ли вы содержанием во дворце Тюильри!

Королева дарит мне презрительный взгляд.

— Будьте спокойны, маркиз, — говорит она надменно.

— До меня дошли слухи, что меня обвиняют в организации мятежа, — продолжаю я.

Лицо Марии — Антуанетты вспыхивает.

— Маркиз, мы не опустимся до слухов! — произносит она, с трудом сдерживая эмоции. — Однако нам бы не помешало знать, кто главный заговорщик!

Будь королева простой торговкой, она бы ударила меня.

— Совершенно верно! — кивает король. — Нас это очень интересует.

— Я могу назвать имя одного из них, — говорю я. — Это герцог Орлеанский!

На лице королевы мелькает печальная улыбка.

— Нам следовало сразу догадаться, — говорит она супругу. — Этот человек готов опуститься до любой низости!

— Я не нахожу слов! — восклицает Луи.

Все оказалось легче, чем я предполагал. Надо переходить к действиям, пока Их Величества находятся под властью гнева.

— Я прибыл утешить вас, — говорю я. — В перемирии с революцией вы найдете лишь выгоду для себя. Ваши права не будут ограничены, отнюдь! Меж вами и народом не будет посредников, вводящих вас в заблуждение. Я же ручаюсь защитить вас от агитаторов и фанатиков!

Король согласен. Королева тоже кивает. Как все просто!

— Отныне мы будем рады принимать ваши советы, — говорит королева с легкой улыбкой.

Все идет по плану. Монархи на моей стороне. Однако не следует быть чересчур доверчивым. Посмотрим, что будет.

Я же исполню свои обещания. Отныне королевская семья под моей охраной.

Лафайет всегда выполняет обязательства! Лафайет — честен!