Смерть в живых образах

Из знаний некроманта я многое знаю об его друге. Из собственных знаний я понимаю, что большая часть этого – ложь. Но не имя. Хастур стоял под фонарём на заднем проулке между домов. Он ждал кого-то. Нужно его увести. Я подошёл к нему. Не глядя в глаза, позвал его по имени и сказал идти. В этот момент его мысли можно было озвучить примерно так:

«Какой-то жуткий дед. На бомжа не похож. Странный. Надеюсь, не встанет тут и не станет стрелять сигарет. Он… знает моё имя. Блять, каждый урод в этой жопе теперь меня знает? Стоп, чувак. Из под черного балахона, из-за спины меня подозвала третья рука.»

Я дал ему мысль

«Иди.»

Он неосознанно отстранился от стены, сделал шаг ко мне. Но осёкся, остановился и убрал ногу. Обладает идеальной волей, его нельзя контролировать. Идеальный сосуд. И он, очевидно, понял правила игры и посмел дать свободу вызывающей мысли:

«А то что?»

Я понимаю, что такой огненный человек видел в своей жизни. Он заинтересован в сокрытом и пойдёт за мной, если его не гнать насильно. Нужно дать ему надежду на получение ответов на сокровенные вопросы. И я ему ответил. Беззлобно, без угрозы, с лёгкой нотой отчаяния и грусти:

«Пожалеешь»

И он пошёл. Я дал ему волю додумать, что он от меня получит. Я остановился в тёмном и безлюдном месте. Когда Хастур меня догнал, я обернулся что бы заговорить с ним. Он испугался, встрепенулся и резко остановился.

– Я знаю, что ты общался с Арконом. Знаю, о чем он тебе говорил. Фокалор, я тебе открою путь в этот мир. Да, я вижу. Ты одержим. И ты, хоть и скрывал от себя, знаешь, что это так. Ты особенный, даже на фоне таких как твой друг. Я научу тебя. И не ищи подвоха, бес. Мои интерес – побочные колебания, что создаёт твоя жизнь. И чем больше в ней будет смысла, тем дольше я буду жить. Я раскрыл тебе карты, тебе нечего опасаться.

Я намеренно не использовал подавления воли или иные воздействия кроме психологических и риторических. Иначе он бы это почувствовал и его ответ был бы иным.

– Чему ты меня хочешь научить?

– Жить.

– Ладно, я спрошу по-другому. Что мне нужно делать что бы научится "жить".

– Для начала согласиться на моё предложение. И не смотри на меня подозрительным взглядом, это по твоим же правилам, черт.

Выдохнув, он уверено и вызывающе сказал:

– Я согласен.

Я считаю, что важно было акцентировать внимание этого сосуда на его адской природе. Мне необходимо, что бы он считал свои возможности "темными" и использовал только "тёмные", разрывающие его душу таланты. Ни белого, ни серого. Только тьма. И так я вытравлю из него душу, оставив только пропитанное злобой тело.

– Обычно достаточно только доказать…

Я протянул ему свою левую руку и положил ему на плечо. Он заворожённо смотрел на меня и не шевелился. Его интерес заставил душу сохранить ключ. Он испытал страх, подавление. Я его атаковал ментально. Я хотел добиться ответной реакции. Ее не было, и я стал наращивать поток. Хастура ошеломил град разных эмоций, затем я начал чередовать. Я увидел слабость, зазор и вставил в него лом. Сосуд демона окатил всепоглощающий страх. Он ослаб, но не раскололся. Я уколол его болью. Физической, психической, душевной. Я открыл его сознание для себя. Хастур всю жизнь трансформировал боль и страх в ярость и ненависть. И теперь он трансформировал весь накопленный страх и испытывающую его тело боль в ненависть. Он снял с себя моё вмешательство, откинул руку и кинулся на бедного деда, свалив на грязную дорогу и начал избивать. Никаких мыслей, никакого контроля. Только злоба. Лицо старика под телом Хастура стало превращаться в кровавое месиво. Челюсть выбита, зубы вылетают, нос вывихнут набок, глаз течёт. Боль в кулаках злила ещё больше и он бил ещё сильнее. Удары стали намного чаще, боль через удар вообще не ощущалась, а тело деда начало разлетаться. И он увидел белые, прозрачные, словно сотканные из нитей паучий паутины руки исходящие из его собственных. Хастур обратил на них внимание лишь на мгновение, но это заставило его остановится и задуматься, осознать. После прихода понимания что это действительность, его окатило неприятие и страх. Пытаясь смахнуть онемевшими руками видение, он лишь добился повторения своих движений от лишней пары рук. После того как он остановился биться в панике и начал всматриваться в неестественную призрачно-белую плоть метафизические руки медленно и самостоятельно вошли в тело и больше при движении не вылетали.

– Меня устраивает.

Раздался детский голос за его спиной. Хастур обернулся и увидел полностью черного ребёнка лет пяти, стоящего в тёмном углу. На нем не было одежды, а его глаза были мертвенно белые. Зрачки и радужка не отражали ничего и его взгляд никуда не был направлен. У ребёнка небыло и ушей. Голос ребёнка прерывал поток мыслей в голове одержимого о трупе, утерянной возможности и суициде. И дал ему спокойствие. Необычный вид нового собеседника, как самое его присутствие, хоть и смутило его, но он принял это как данность. Хотя про третью руку старика он хотя бы планировал спросить.