Читаем Смерть Валленштейна полностью

Смерть Валленштейна

Преступным я кажусь, и никогдаЯ не смогу сложить с себя вину!Жизнь двойственна — и это мне во вред…Ведь даже чистых дел благой источникНедобрые отравят подозренья.Когда б я в самом деле был изменник,То, сохраняя безупречный вид,Личину бы я наглухо надел,И возбуждать не стал бы недовольства.Но, невиновный и несовращенный,Порывам страсти волю я давал…И дерзок был, но только на словах.А ныне все, что с уст порой срывалось,Обдуманным намереньем представят;Что́ в гневе иль в веселую минутуЯ от избытка сердца говорил,Враги одно с другим так ловко свяжут,Такую вдруг припишут мне вину,Что я от удивленья онемею.Я сам попался в собственные сети,И разорвать их может только сила.

(Снова останавливается.)

Какая перемена! Я недавноЛюбую цель себе свободно ставил;Но крайность нас жестоко подгоняет.Суров неотвратимости закон!Мы не без дрожи опускаем рукуВ таинственную урну наших судеб.Коль замысел отважный скрыт в груди,Он — мой; но стоит лишь ему покинутьГлубины сердца, где он зародился,Как в вихрях жизни, словно на чужбине,Игрушкою он станет злобных сил,Которых никому не усмирить.

(Быстро ходит по комнате, потом снова останавливается в задумчивости.)

Ну, а твоя затея? Честно ль тыВ ней разобрался? Потрясти ты хочешьВласть, что царит уверенно, спокойно,Ту власть, что, освященная веками,Обычаями жизни повседневнойИ верой простодушного народа,Укоренилась тысячью корней.Здесь ждет борьба не силы против силы,Я не страшусь ее. Врагу любомуГотов я смело посмотреть в глаза, —Отважный враг во мне отвагу будит.Я недруга незримого боюсь,Что мне противоборствует в сердцахИ малодушьем повседневным страшен…Не то внушает ужас, что опасноИ что, живое, борется с живым, —В обыденном весь ужас, в вековечномВозврате неизбывного «вчера»,Того «вчера», что ныне всем значеньемОбязано отжившему былому!Обыденность — вот имя человеку,Привычка же — кормилица его.Беда тому, кто посягнул на скарб,Завещанный веками! СтаринаСедая, обомшелая священна,И если ты обязан ей правами,Благоговеть пред ними будет чернь.

(Входящему пажу.)

Полковник шведский здесь? Так пусть войдет.

Паж уходит.

(Валленштейн устремляет взор на дверь и задумывается.)

Она еще чиста!.. Через порогНе заносило ногу преступленье…Узка межа двух жизненных путей!