Смерть внезапна и страшна

– Господь ведает… Но я бы порекомендовала ей обратить свои грезы на более интересный предмет – скажем, на доктора Бека. Этот человек умеет чувствовать и понимать, чуточку тщеславен и обладает вполне естественным аппетитом. – Она коротко усмехнулась. – Нет, буду с вами откровенной, мистер Монк, – на мой взгляд, сестра Бэрримор восхищалась сэром Гербертом, как и все мы, но не как мужчиной. И намеки на романтические иллюзии удивляют меня. Однако жизнь – штука удивительная, не так ли? – Вновь вспыхнувший в ее глазах огонек и голос, казалось бы, приглашали по меньшей мере восхититься ею.

Больше сыщик ничего не смог у нее узнать. Не видя в том пользы для Оливера Рэтбоуна, он все же сообщил ему результат.

Разговор с Кристианом Беком не принес ему ничего нового. Врач принял Монка в собственном доме. Миссис Бек нигде не было видно, но отпечаток ее холодной точной натуры проступал буквально на всем: на невыразительной мебели и стерильных книжных полках, где все было на месте – как ряды книг, так и их ортодоксальное содержание. Даже цветы в вазах торчали во все стороны без всякого изящества, этим и привлекая внимание. Все было чисто, в порядке… и тем не менее не вызывало симпатии. Уильям так и не встретился с хозяйкой (она явно была занята каким-нибудь, безусловно, добропорядочным делом), но он буквально видел ее своими глазами. Гладко зачесанные назад волосы, плоские щеки, узкие бесстрастные губы…

Что заставило Кристиана выбрать подобную женщину? Он был полной противоположностью ей: у него было лицо, полное чувств и смеха, – столь чувственного рта сыщику еще не приходилось видеть… И вместе с тем во враче не было ничего грубого, никакой самовлюбленности. Скорее наоборот. Какой же несчастный случай cвел вместе эту пару? Этого Монку наверняка не узнать. С горькой усмешкой он подумал, что Бек, должно быть, разбирается в женщинах не лучше его самого! Быть может, врач принял бесстрастие своей избранницы за тонкость и чистоту, а отсутствие юмора – за интеллект и, быть может, даже за благочестие?

Врач отвел гостя в свой кабинет, совсем иную комнату, в которой уже чувствовался его характер. На полках стояли книги разного толка: романы и томики стихов вперемежку с биографиями, историческими и философскими трудами и книгами по медицине.

Богатые краски, бархатные портьеры, камин, облицованный бронзой… Доска над ним, уставленная пестрой коллекцией украшений. Холодной миссис Бек здесь было не место. Детективу вспомнился дом Калландры с его кажущимся беспорядком, богатством и разнообразием… В том доме он мог увидеть ее внутренним взором, даже если хозяйки не было в комнате: там перед глазами сразу вставали ее чувствительное живое лицо, длинный нос, взлохмаченная головка и безошибочное понимание истины.

– Чем я могу помочь вам, мистер Монк? – Кристиан с удивлением разглядывал сыщика. – Я и в самом деле не представляю себе обстоятельств убийства, и то немногое, что я знаю, только позволило мне понять, почему полиция подозревает сэра Герберта. Однако поверить этому я не могу… Во всяком случае если газеты не лгут о том, в чем его обвиняют.

– В основном они пишут правду, – ответил Уильям. – Существуют письма Пруденс Бэрримор, адресованные ее сестре. Из них следует, что она была глубоко влюблена в сэра Герберта и что он дал ей основания предполагать, что разделяет ее чувства и предпримет нужные меры, чтобы сделать возможным их брак.

– Но это смешно, – с огорчением возразил врач, предлагая гостю кресло. – Что вообще мог он сделать для этого? У него превосходная жена и большое семейство… семеро детей, как мне кажется. Конечно, теоретически он мог бы оставить их, но на практике это погубило бы его репутацию, и это сэр Герберт, конечно же, понимал.

Монк принял приглашение и сел. Кресло оказалось исключительно комфортабельным.

– Даже в таком случае он не смог бы жениться на мисс Бэрримор, – заметил Уильям. – Я прекрасно понимаю это, доктор Бек. Но мне бы хотелось узнать ваше мнение о сэре Герберте и об убитой сестре. Вы сказали, что в подобную историю трудно поверить… Но все же – верите ли ей вы?

Кристиан сел напротив него и на миг задумался, не отводя темных глаз от лица посетителя.

– Нет… нет, не сказал бы. Дело в том, что сэр Герберт – человек в высшей степени осторожный, честолюбивый и ревностно относящийся к своей репутации и положению в медицинском сообществе, как в Британии, так и за границей. – Он сомкнул кончики пальцев обеих рук. Руки у него были прекрасные – сильные, с широкими ладонями, но не такие крупные, как у Стэнхоупа. – Заводить подобную интрижку с сиделкой, сколь бы привлекательной и интеллигентной она ни была, – продолжил врач, – было бы глупостью в высшей степени. Сэр Герберт – человек, не склонный к порывам, он не подвержен приступам чувственности. – Бек говорил бесстрастно, ничем не выдавая собственного отношения к подобной жизненной позиции. По лицу его Монк догадывался, что у этого медика был иной характер – ведь умные и преданные делу люди всегда непохожи. Но понять чувства Кристиана было невозможно.