Смерть внезапна и страшна

Он помедлил, сделал шажок в сторону от Нанетты, потом другой и вновь повернулся к ней:

– Но на подобное искушение мистер Таунтон ответил припадком насилия, и от нанесения серьезных, быть может, даже смертельных ранений мистеру Пурбрайту его удержала лишь превосходящая сила двоих друзей.

Напряженность разом вернулась. В шелесте движений и шорохе ног угадывались возгласы удивления. На скамье подсудимых губы сэра Герберта сложились в самую крохотную улыбку. Напрягся даже Харди.

Уилберфорс с трудом скрыл свое удивление. Оно лишь на мгновение промелькнуло на его лице, но Рэтбоун это заметил. Взгляды их только соприкоснулись, после чего Оливер вновь поглядел на Нанетту:

– Не считаете ли вы возможным, мисс Катбертсон, не страшитесь ли вы в глубине своего сердца, что мистер Таунтон мог ощутить не меньшее разочарование и обиду после очередного отказа мисс Бэрримор, не имевшей других поклонников и прочих разумных, с его точки зрения, оснований для такого решения? – Голос защитника звучал негромко и даже умиротворяюще. – Что, если он решил прибегнуть к силе, когда она, проявив известное неразумие, посмеялась над ним или высказала пренебрежение? В этот ранний утренний час в темном госпитальном коридоре не было друзей Джеффри Таунтона. А Пруденс устала после долгой ночи, проведенной возле постели больного, и, конечно же, не ожидала насилия…

– Нет! – взорвалась Нанетта. – Нет! Никогда! Вы говорите чудовищную вещь! Пруденс убил сэр Герберт Стэнхоуп. – Женщина бросила ненавидящий взгляд на скамью подсудимых, и присяжные повернулись следом за ней. – Потому что она пригрозила предать гласности его интрижку! – громко выпалила Нанетта. – Мы все знаем это! Джеффри здесь ни при чем! Вы хотите обвинить его, чтобы выгородить своего подзащитного! – Она вновь бросила испепеляющий взгляд на скамью подсудимых, и обвиняемому явно сделалось неуютно. – Но, кроме этого, у вас нет ничего против Джеффри! – Свидетельница перешла в наступление. – Сэр, только презренный человек способен выдвинуть обвинение, основываясь на одном проступке хорошего человека.

– Увы, сударыня, для обвинения как раз и хватает одного только проступка, – проговорил Рэтбоун ровным тоном, но голос его заглушили внезапное бормотание и движение в зале. – Сильный мужчина способен задушить женщину за несколько мгновений. – Он поднял руки – изящные, с длинными пальцами – и быстро стиснул их, после чего услышал, как где-то позади его охнула женщина и, потеряв сознание, осела на пол, зашуршав тафтой. По лицу Нанетты казалось, что она сама вот-вот упадет в обморок.

Харди со строгим лицом ударил молотком.

Ловат-Смит поднялся на ноги и снова сел в кресло.

Оливер улыбнулся:

– Благодарю вас, мисс Катбертсон. Больше мне не о чем спросить вас.

Допрос Джеффри Таунтона складывался иначе. По позе Уилберфорса адвокат видел, что его оппонент сомневается, правильно ли он поступил, вызвав этого свидетеля? Рисковать ли, пытаясь исправить положение, или воздержаться от важной атаки, опасаясь погубить дело? Ловат-Смит был отважным человеком и выбрал последнее, в чем Рэтбоун был уверен с самого начала. Конечно, Джеффри ожидал снаружи зала в порядке, назначенном для свидетелей, чтобы предыдущие выступления не повлияли на их показания, а потому не имел представления, что о нем говорилось. Не замечал он и Нанетту Катбертсон, теперь сидевшую на галерее для публики. Опасаясь ошибки и будучи не в силах как-то предупредить возлюбленного, она замерла на своем месте с напряженным лицом и телом и ловила каждое его слово.

– Мистер Таунтон, – начал Уилберфорс, за абсолютной непринужденностью которого, как знал Рэтбоун, скрывалось истинное волнение. – Вы были хорошо знакомы с мисс Бэрримор в течение многих лет. Что вы знали о ее чувствах к сэру Герберту Стэнхоупу? Прошу вас только не спекулировать догадками, а ограничиться лишь собственными наблюдениями или ее собственными словами.

– Конечно, – сказал Джеффри с легкой улыбкой, сохраняя абсолютную уверенность в себе. Он совершенно не понимал, почему весь зал столь пристально рассматривает его и почему все присяжные стараются не встречаться с ним глазами.

– Да, я уже несколько лет знал о ее интересе к медицине и не был удивлен, когда она решила направиться в Крым, чтобы помочь нашим раненым в госпитале Скутари. – Свидетель опустил руки на поручень перед собой. Держался он бодро и достаточно непринужденно. – Тем не менее, признаюсь, я был озадачен, когда потом она решила продолжить свою работу в Лондоне, в Королевском госпитале. Пруденс ни в коей мере не нуждалась в этом. Найдется не одна сотня женщин, не только способных выполнять подобную работу, но и стремящихся к ней. Подобный труд, как вы понимаете, абсолютно не подобает женщине ее происхождения и воспитания.

– Но вы указывали ей на это и пытались переубедить? – спросил Ловат-Смит.