Смерть внезапна и страшна

– Возможно, – буркнул он, кусая губу и хмурясь. – Возможно. Но вам следует впредь говорить о мистере Гладстоне более уважительным тоном. А теперь приступайте к работе, не стойте возле меня, понапрасну расходуя время. – Он ткнул пальцем в воздух. – Я хочу узнать, не появлялись ли здесь в то утро какие-нибудь незнакомцы. Побеседуйте со всеми, не пропустите ни одного человека. А потом выясните, где в точности находились все врачи и хирурги. А я подумаю насчет попечителей.

– Да, сэр. А как быть со священником?

На лицо инспектора выплеснулась едкая смесь эмоций: негодование при мысли о том, что духовное лицо можно заподозрить в подобном преступлении, гнев на Ивэна, осмелившегося облечь эту мысль в слова, скорбь, поскольку нельзя было исключить и такую возможность, и интерес – понимает ли сержант, как сын священника, всю иронию подобной идеи?

– Ну что ж, попробуйте и его проверить, – проговорил он наконец. – Но уверьтесь во всех фактах. Никаких «он сказал» или «она считает»! Я хочу иметь свидетелей, способных давать показания, вы поняли меня? – Он пронзительно посмотрел на Ивэна из-под бледных ресниц.

– Да, сэр, – согласился Джон, – вы можете рассчитывать на надежные свидетельства, пригодные для использования в суде.

Но и через три дня, представ перед Ранкорном в его кабинете, Ивэн и Дживис почти не имели свидетельств подобного рода.

– Итак, чем вы располагаете? – Их начальник откинулся на спинку кресла, и на его длинном лице застыла скептическая мина. – Продолжайте, Дживис! В госпитале задушили сиделку! Я не верю в то, что кто-то вошел туда с улицы незамеченным. У девушки непременно были друзья, враги… люди, с которыми она просто нередко ссорилась! – Он побарабанил пальцем по столу. – Кто они? И где находились, когда ее убили? Кто видел ее последним? И что представляет собой этот доктор Бек? Иностранец – так вы сказали? Каков он из себя?

Инспектор стоял перед ним навытяжку, только сложив руки за спиной.

– Это такой спокойный тип, – ответил он, выражая всем своим лицом почтение. – Опрятный. Легкий акцент, но разговаривает по-английски хорошо. Я бы сказал, даже слишком хорошо, если вы понимаете, что я имею в виду, сэр. Вполне подходящий кандидат в герои нашего дела. С работой справляется великолепно, но сэр Герберт Стэнхоуп, главный хирург, недолюбливает его. – Он моргнул. – Во всяком случае, так мне кажется, хотя прямо он этого не говорит.

– Зачем нам сэр Герберт? – отмахнулся Сэмюэль. – Что будем делать с мертвой женщиной? Она ладила с доктором Беком? – Его палец вновь стукнул по столу. – А не кроется ли здесь интрижка? Она была хорошенькой? И какого поведения? Не свободного ли? Я слышал, что сестры нередко бывают доступны.

Ивэн открыл рот, чтобы возразить, но Дживис наступил ему на ногу: так, что Ранкорн из-за своего стола не мог этого видеть.

Джон вздохнул.

Сэмюэль повернулся к нему, прищурившись:

– Да? Говорите! Что вы стоите просто так?

– Сэр, никто не отзывался плохо о нравственности мисс Бэрримор. Напротив, все дружно утверждают, что она не интересовалась подобными занятиями, – рассказал сержант.

– Совершенно ненормальное явление, – проговорил Ранкорн с осуждением на вытянутом лице. – Впрочем, трудно сказать, что подобное меня удивляет. Какая нормальная женщина могла бы отправиться на поле боя в чужую страну, чтобы копаться в грязи и крови?

Ивэн подумал, что Монк мог бы подметить отсутствие логики в заключении шефа. Он посмотрел на Дживиса, стоявшего рядом, а потом перевел взгляд на задумчивое лицо Ранкорна, на его брови, сошедшиеся над длинным и тонким носом.

– А что мы должны считать нормальным, сэр? – Эти слова вырвались у Джона, прежде чем успел остановить себя. Словно бы сказал их не он, а кто-нибудь другой.

Голова Сэмюэля дернулась вверх.

– Что?

Ивэн застыл, сжав зубы.

– Я обдумываю, сэр, вашу мысль, – проговорил он наконец. – Выходит, если она не обнаруживала интереса к мужчинам, значит, была ненормальной, а если верно противоположное – легкого поведения. Что же из этого правильно, сэр?

– Правильно, сержант, – бросил Ранкорн сквозь зубы, и кровь прилила к его лицу, – это когда молодая женщина ведет себя как подобает леди… прилично, скромно и благородно. Ей следует не обнаруживать интерес к мужчине, а самым мягким и благородным образом намекнуть о своем расположении к нему и дать ему понять, что он может рассчитывать на взаимность. Вот это, мистер Ивэн, и нормально, и справедливо! Вы же сын викария! Неужели нужно объяснять вам подобные вещи?

– А что мы будем делать, если женщина, не обнаруживая интереса к кому-то, именно этим самым благородным образом и намекнула ему об этом? – с самым невинным видом предположил Джон, игнорируя последний вопрос.

Ранкорн был выведен из равновесия. Он так и не понял, как отвечать подчиненному. Сержант казался столь тихим и безобидным – длинный нос, газельи глаза, – но его как будто что-то развлекало, и это весьма смущало Сэмюэля, поскольку он-то не видел в ситуации ничего смешного.

– Если вы что-то выяснили, сержант, почему бы прямо не сказать нам об этом? – резко спросил он.