Смерть во имя Империи (СИ)

— Матушка Людмила! — воскликнул Кащей, подскочив в седле. — Что ж вы на козлах-то едете?! Жара вон какая, а у вас одеяние-то все черное. Под тентом с отрядом сидеть же комфортнее!

— Ой, да! — старушка в черной рясе, мантии и куколе с белыми письменами махнула ладошкой и тихо рассмеялась. — Не переживай, Кащей, обо мне. Все хорошо будет. А тем паренькам нужно отдохнуть от моего общества. Воины молодые, горячие, не привыкли сдерживать свой норов, а со мной не могут иначе. Смущаю я их.

Катерина скосила глаза на старушку, смиренно сложившую сухие ладони, изрезанные глубокими морщинами, на острые колени и закутанную в черные одеяния. Схиархимандрития Людмила являлась, по старой классификации, личем. На самом деле, сейчас данный факт не являлся чем-то необычным. Нежити были такими же членами общества Империи, как и все остальные разумные. Так как при имеющихся технологиях ритуалы некромантов, которые в Герусии используют в сугубо потребительских и корыстных целях, в Империи стали элементом медицины. Некромантия позволяет спасти безнадежно больных или даже уже умерших подданных Императора, которые по каким-либо причинам не могли быть исцелены обычными методами. С чисто технической точки зрения данная магия, многими считающаяся злой из-за подхода Герусии, замещала полярность энергетического тела существа, давая ему второй шанс на жизнь. Всем известно, что нет злых или добрых видов, но есть темные и светлые, или, по-научному, деви и асури. Различаются они лишь полярностью своей энергетики: в ком-то горит Ахугар, а в ком-то Березасванг. Но они абсолютно не влияют на мировоззрение личности.

При правильном подходе некромантия (чисто обывательский термин) давала второй шанс на настоящую жизнь. Правда, многие предпочитали использовать извращенную версию данной магии, поднимая нежить, создавая кадавров и умертвий. Однако такое в Империи практиковалось только магами со специальной лицензией в чисто научных или военных целях.

Схиархимандрития же смущала бойцов-антимагов, вместе с которыми ехала в крытых фургонах механических повозок, не потому что была нежитью. И даже не оттого, что являлась не последним представителем Церкви. Все дело было в ней самой. Она была человеком, и выглядела лет на сто. Сухонькая старушка, полностью закутанная в монашеское одеяние, на виду оставались только маленькие ладошки с узловатыми суставами и испещренное морщинами лицо. И вот оно было самым необычным в ней. Светлое, доброе лицо матери, бабушки, глаза в обрамлении сети морщин лучились светом и заботой. У Катерины начинало щемить сердце при взгляде на Людмилу. Она не знала своих родителей, но хотела бы, чтобы ее мама была именно такой, как схиархимандрития — доброй, всепонимающей и всепрощающей, строгой, но заботливой.

А бойцам антимагических подразделений, здоровым цвергам и троллям в специальных латах, привыкшим к армейской жизни и походам, было крайне непривычно ехать в одном фургоне со схиархимандритией. Привычные грубые шутки, подначки, ругательства, разговоры за жизнь просто затухали, в обществе этой бабушки они начинали чувствовать себя маленькими детьми и смирно сидели, старясь контролировать речь, в которой так и норовили проскользнуть привычные матюки, за которые потом придется краснеть под добрым взглядом матушки Людмилы. Зато Алена не испытывала никакого дискомфорта в обществе схиархимандритии, поэтому держалась ближе к ней, ведя задушевные беседы.

Войско двигалось по ровнейшей дороге, вымощенной мраморными плитами. Она на удивление прямо вела к Олимпу, изобилуя фантастическими эстакадами и мостами через пропасти. Атланты были хороши не только в целительстве и магии света, но и в искусстве. Единственный минус — оно было исключительной привилегией высшей касты.

Набежавшие с моря тучи только усиливали сказочный эффект, производимый беломраморной дорогой. Сияющая белизной и выложенная из отполированного до зеркального блеска камня, она скрывалась во влажных и холодных космах тумана, которые прорезали яркие лучи солнца. Однако обманчивая идиллия быстро истаяла.

Громкий вздох гор эхом прокатился по ущельям, прямая дорога пошла волнами, где-то раздался громовой раскат и последовавший за ним грохот камнепада.

— Алена, Зеркало! — прохрипела Катерина, кое-как выдавливая из себя звуки.

Ее дыхание перехватило, а на шею словно накинули удавку. Десница чувствовала, как нарастающий жар иссушает ее кожу. Лазурный цвет небес за мгновение сменился на золото, и невозможный жар волнами расходился по небосводу. Но через миг все прекратилось. Яркий свет задули, словно свечу, на мир опустилась темная ночь так же резко, как до этого испепеляющий жар.

— Этот псих решил весь мир испепелить?! — переведя дыхание, возмутилась Катерина, с облегчением вглядываясь во тьму небес.