Смерть во льдах

Но длительное воздержание Дениса сократил по времени первый акт любовной сцены. Чтобы не разочаровывать девушку, Денис начал осыпать ее тело поцелуями. Разные части тела Ирины реагировали на ласки Дениса неодинаково. От поцелуев в шею девушка напряглась. «Щетина отросла», — догадался молодой человек. Зато когда он добрался до ее маленькой, но упругой груди с нахально торчащими сосками, Ирина от удовольствия выгнулась дугой. Он попробовал опуститься ниже со своими поцелуями, но Ирина нежно его остановила.

— Я стесняюсь, — еле слышно прошептала она и, нежно притянув его за голову, поцеловала его в губы.

Ее язык то мягко обволакивал, то требовательно проникал внутрь. Молодой человек почувствовал, как пропавшее было возбуждение потихоньку нарастало. Он положил руку на живот девушки и настойчиво повел ее вниз. Ирина, положила сверху свою ладонь, как показалось Денису для того, чтобы его остановить. Но на самом деле, она требовательно прижала его пальцы к своей промежности и начала их вдавливать в одной ей понятном ритме. Спустя минуту Ирина повернулась на бок спиной к Денису и свободной рукой вставила его член в себя. Другая ее рука по-прежнему требовательно вдавливала в свою влажную плоть пальцы молодого человека. Напряжение нарастало, и Денис чувствовал, как тело девушки изгибается в судорогах от наступающего оргазма. Он увеличил темп, и развязка пришла почти одновременно.

Когда все закончилось, Ирина быстро оделась и выскочила из комнаты. Денис подумал, что она вышла привести себя в порядок и решил сразу за ней не идти. Это было роковое решение. Через пять минут он уже крепко спал, прямо там на полу, где его оставила Ирина.

Спал он настолько крепко, что не услышал поднявшегося шума.

— Пропал Андрей! И вездехода нет! — прокричал прибежавший в домик Никита.

27/05 00.30

— Я сначала подумал, дык, вышел куда. Полночь, генератор выключился, его все нет. Сюда подошёл, закрыто изнутри. И тут вспомнил, что он вертелся вокруг вездехода. Я туда, вездехода, стало быть, нет, — Никита развёл руками.

— А следы есть? — задал вопрос Максим, с трудом приходящий в себя после внезапного пробуждения.

— Подзамело их чуть, но идут на запад.

— А что там? — Максим посмотрел на заспанную Лидию Николаевну, кутающуюся в шаль, наброшенную поверх ночной сорочки.

— Пограничники. И устье Печоры. По реке можно до Нарьян-Мара доехать.

— Может покататься пацан поехал? Он же больной до техники всякой, — высказал предположение Максим.

— Вещей и документов нет в комнате. С собой забрал, — покачал головой Никита.

— Если это он отца убил, то, наверное, деру дал в аэропорт. Не к пограничникам же явку с повинной писать, — вслух выразил свои мысли Максим.

— Дык, стало быть Виталик не виноват? А Андрей папашку за наследство порешил? — удивленно почесал голову Никита. — Отпустим мужика?

— Так, стоп! Виталик ваш телефон украл. Что есть уголовно наказуемое деяние. Пусть сидит пока. А вот пацана бы тормознуть надо, — Максим прекратил дискуссию, хотя и был отчасти согласен с охотником.

— Баба Лида, как там дед? Настроит нам связь? — Никита повернулся к метеорологу.

— С утра, может, и очухается. Сейчас пусть спит. Не мог Андрей сделать ничего плохого отцу. Я видела, как он переживал из-за его смерти. Не там ищете! — отрезала Лидия Николаевна.

Перед сном Максим размышлял о побеге Андрея. Еще вчера он сам был готов под присягой поручиться за невиновность молодого человека, настолько тот казался удрученным смертью отца. Но факт побега говорил об обратном.

В растерянности охотники разошлись по койкам.

Утром Василий Трофимович наконец вышел к народу. Вид его был ужасен. Трясущиеся руки, несвязная речь и узкие щелочки глаз подтверждали сильнейшее алкогольное отравление. Опухшее и пожелтевшее лицо делало его похожим на мертвеца. Ему действительно нельзя было категорически выпивать. Василия Трофимовича кратко ввели в курс дела, пересказав все произошедшее за время его запоя.

— Нормально, знацца, вы тут наворотили, — резюмировал он, потерев подрагивающими руками коротко стриженый бобрик седых волос. Угрызений совести из-за своего поступка он не испытывал, или по крайней мере, не демонстрировал. — Рустам мёртв, сын его в бегах, а Виталик в цулане за кражу личного имушшества и порчу казенного. Дениса чуть не сожрал белый медведь, генератор сдох. Ницего, это самое, не забыл? — лицо его скривилось то ли от новостей, то ли от похмельного синдрома. Поморский выговор еще сильнее усилился, и понять его было нелегко.

Максим пожал плечами. Возразить было нечего, событий действительно произошло много.

— Ладно, это самое, пойду со связью разбираться.