Смерть воды и огня

Ей надо было сосредоточиться, собраться с мыслями. Ее противник как сквозь землю провалился - а любой противник опасней всего тогда, когда становится незримым. Тем более, такой опасный противник. Тень, стремительно перемещающаяся с места на место, способная нанести удар в любой момент, из-за любого угла. Даже в её собственной квартире.

И она до сих пор не была уверена, кто он таков.

Правда, и он до сих пор не знал, кто ему противостоит.

Они кружили друг против друга, надеясь, что кто-то - у кого нервы не выдержат первым - выскочит, поймавшись на какое-то ложное движение, решив, что вот оно, время нанести смертоносный удар. Но пока что ни один из них не раскрылся, не подался на уловки другого.

Хоть бы какую-нибудь информацию, хотя бы крохи...

На завтрашних похоронах он должен проявиться. И тогда уж она постарается его не упустить.

Она почти не сомневалась, что в Москву он должен был двигаться через Лондон. И, конечно, он скорее всего выдал себя за русского. Ему надо было, чтобы итальянское посольство в Лондоне отказало ему в шенгенской визе - и чтобы он получил повод двинуться в Италию через Москву.

Она сумела влезть в компьютер таможенных служб и проглядеть множество данных. Правда, её особой заслуги в этом взломе базы данных не было время, когда эти данные будут для неё открыты, с двух до трех ночи каждый день, было заранее оговорено. Это практически единственное, чем могли сейчас помочь ей её нынешние работодатели. Но и этого было немало.

С русскими, которые попытались прокатиться в Италию и вынуждены были несолоно хлебавши возвращаться в Москву, все было чисто. Во всяком случае, насколько она могла судить. Правда, в компанию этих русских затесался один американец. Он, согласно его таможенной декларации, "разъезжал по делам", и его маршрут был очень интересен: Нью-Йорк - Богота - Лондон - Москва... и далее он намеревался проследовать в Милан. Послезавтрашним рейсом.

Но прибывать в Москву американцем было бы для её противника слишком нагло - безрассудно нагло. Он словно нарочно оказывался на самом виду. Он ведь должен был понимать, что окажется подозрительным донельзя и что его обложат со всех сторон. Или в этом было нечто вроде бравады: мол, как ни обкладывайте, а ни одной улики против меня не найдете?

Нет, он умен, очень умен. И если он вызывает огонь на себя - то за этим скрывается какой-то очень хитрый замысел.

Получалось, как ни крути, что этот американец - её единственная зацепка.

- Ладно, мистер Николас Джонсон, - сквозь зубы пробормотала она. Посмотрим, что вы за птица.

Она поглядела на часы. Девять вечера. Самое время перехватить этого мистера Николаса Джонсона. Нет, она почти не сомневалась, что не он - её противник, но, судя по его маршрутам, какую-то роль в игре он исполняет. Интересно, какую? И на чьей стороне он играет?

Возможно, он знает имя её настоящего грозного противника - и знает, где можно с ним пересечься?

Она не спеша собралась, накинула роскошную шубу. До гостиницы "Украина" она прогуляется пешком - тут ведь рукой подать. Правда, погода неважнецкая, но за прошедшие полгода она успела истосковаться даже по холодам и мокрому, пополам с дождем, снегу, по этой жидкой размазне, чавкающей на асфальте под ногами...

За пятнадцать минут, которые заняла у неё дорога от дома до помпезного "сталинского" здания одного из лучших отелей страны, она успела ещё раз все продумать и прикинуть наилучший план действий.

В дверях гостиницы её никто не остановил. Напротив, швейцары и охрана поспешили почтительно распахнуть перед ней двери, угадав в ней иностранку развившимся за годы службы чутьем. Она поблагодарила их небрежным кивком тем легким кивком, без оттенка барства, которым показывают, что принимают услугу как должное, но при этом не считают себя выше тех, кому на данный момент по работе и по должности положено тебя обслуживать и быть безупречно вежливым с тобой. Этот кивок - одно из основных умений, которые она обрела за последние долгие месяцы в Европе. Все люди бывшего советского пространства, не только русские, не умеют, как она замечала, держать подобную интонацию кивка, если можно так выразиться. Он выходит у них или излишне надменным, вроде "здрась-ть" и одного протянутого пальца вместо всей ладони, или, наоборот, излишне заискивающим, мол, вы так не волнуйтесь из-за меня, я обойдусь. В обоих случаях охрана и швейцары сразу сделают стойку и будут во все глаза следить за подозрительным субъектом, за полсекунды разоблачившим свою "совковость".

Она прошла к стойке портье и, мешая русские, французские и итальянские слова, стала объяснять, что ей нужен "Мсье Николас Джонсон, ун туристо американо". Портье, чуть напрягшись, сумел объяснить ей, что её американский друг сейчас ужинает, во-он в том баре, спустился туда из своего номера минут двадцать назад. При всем наплыве постояльцев и огромном количестве номеров, гостиничному персоналу трудно было не запомнить большого и шумливого американца и не обратить на него внимание.