Смерть всегда рядом

В лицо пахнуло свежестью — её вынесли на улицу. Земля больно ударила по спине — её не положили, а скорее бросили на землю. В нос тут же нырнул листок. Захотелось чихнуть.

Анна осторожно отвернулась и несколько раз вздохнула.

Сопровождающие спорили о чем-то, поглядывая на ворота. Потом брат Доминик направился прямиком к ним, а «мистер безупречность» вернулся в церковь. Фонарики они унесли с собой, и только луна щерилась сверху, превращая окружающее в декорации к фильмам ужасов.

Анна едва сдержала крик — встать не получилось. Но упустить такую возможность она не могла. Попытка, вторая... зашелестели кусты, ветки больно били по телу, рвали одежду, лезли в открытые раны. Но цена крика была слишком высока, и сновидица только сильнее закусывала губу. Вкус крови во рту давно притупился, но закушенная губа просто не давала кричать.

Анна не почувствовала, что преодолела препятствие. Просто в какой-то момент ползти стало легче. Но она не поднималась, пока не добралась до ряда деревьев возле дороги. Там, опираясь на столбы, смогла встать и прошла несколько шагов по асфальту. Раны болели, но труднее всего было опираться на искалеченную ногу — трость осталась в церкви.

Пересекла пустую в это время суток полосу и свернула на проселочную дорогу. Несколько солнечных дней высушили лужи, и можно было спокойно идти, не заботясь о чавкающей грязи и следах. Разве что кровь... Но даже луна не могла разглядеть её на темной земле.

Сколько она брела, опираясь на заборы, Анна не представляла. Просто шла, пока одна из досок не поддалась под рукой. Потеряв равновесие, Анна упала за забор и последнее, что увидела — качнувшаяся штакетина, опускающаяся на место, да разросшиеся кусты крыжовника, опутанные вьюном.

Тьма. В её недрах что-то шевелится, надсадное дыхание сменяется хриплым кашлем. Анна делает шаг в сторону. Идти тяжело и так же больно, как наяву. И так же, как наяву, она запрещает себе кричать.

Шаг, другой... Пот заливает глаза, саднят болячки. Почему-то они ощущаются сильнее, чем глубокие раны. Те болят добротно, до самых костей, но — уже привычно.

— Один, два, три... — считала Анна шаги. Боль мешала сосредоточиться, понять, что делать дальше, — четыре...

Наконец, получилось. Темнота отступила только на минуту, на один удар сердца, на полвздоха... но Анна увидела просвет, рванула туда...

И оказалась в гуще боя.

Сон и явь смешались. Демон кружил по дому, разнося его в щепки. Крис зажимал рану в боку, Марко еще держался, но его нож был не так ловок, как обычно.

Анна впервые увидела чудовище в его истинном облике. Никаких рогов, шипов, жал... Просто девушка, в чьих глазах полыхает адский огонь. С милой улыбкой она крушила все вокруг, в щепы разносила мебель, проламывала стены ударом руки... И пыталась убить двух мужчин, что держались из последних сил.

Злость. Она накатывает не девятым валом — цунами. Сносит последние остатки разума и остается только одна мысль: убить, уничтожить, стереть в порошок. Пятнадцать лет ожидания, поисков, бед сходятся в одну точку. Боль? Её больше нет. Есть ярость. Холодная, ледяная, слепящая, как снег под полуденным солнцем.

Дзё вырастает в руке. Орнамент полыхает золотом, но теплый свет гаснет, подчиняясь настроению Анны.

— Ты, тварь! Я здесь!

Тьма и свет? Ерунда. Чушь, придуманная людьми. Одному не быть без другого, а их союз рождает Тень. Но и тени не существует там, где сошлись огонь и лед. Их ярость безгранична и вырывается паром, который тут же рассеивается без следа. Но гнев звенит морозом, и слышно, как он разрывает камни... Или это треск сокрушенных костей? Неважно... Сейчас существуют только багровые глаза, и нельзя ни на минуту оторваться от них, потому что...

— Я держу...

Тихий голос. Настолько тихий, что кажется — его и нет. Но пламя в зрачках гаснет на миг, уступая место кроткому взгляду. В нем — усталость всего мира, а еще — боль...

— Я держу...

— Агата?

Но огонь вспыхивает с новой силой, вот только... дзё успевает раньше.

Его вырывает из рук, разносит даже не в щепки — в труху, и боль скручивает тело, и кажется, кости плавятся от нестерпимого жара... Но это — агония. Демон крушит все вокруг, силясь не выжить, нет — забрать с собой в преисподнюю как можно больше душ... и затихает.

Они лежат рядом. Пламя в глазах Агаты окончательно потухло, теперь в них отражаются звезды. Пальцы шевелятся в бесплодных попытках дотянуться до сновидицы. Анна берет её за руку. Она мягкая и теплая, человеческая...

Крис падает на колени с другой стороны от сестры.

— Агата, Агата! — дыхание сбивается, и вместо слов из груди вырываются рыдания.

Девушка поворачивается к брату. Свободная рука тянется к его лицу:

— Крис, прости меня, братик...

— Агата... НЕТ!

Он подхватывает обмякшее тело, трясет, стараясь вернуть к жизни, а потом падает рядом, на усыпанный осколками посуды пол. Вой, звериный, полный тоски, вырывается наружу. А Анна видит только улыбку на бледном лице освобожденной девушки. Она спокойна. И счастлива.

— Ангел?

Марко стоит рядом.

— Ангел, это ты?

— Я... — в глазах темнеет, еще немного, и...