Смерть взаймы. Тысяча ударов меча

Тем временем флагман прошел мимо последнего, ближнего к берегу судна и, сделав разворот, устремился к Королевским скалам. В тот же миг на нем были подняты и флаги – синий флаг Онизоти и королевский штандарт – уже знакомая мне цветная капуста. Си-Турман провел корабль мимо скал, затем направил его через гигантскую каменную клешню.

– Время, – едва слышно произнес Си-ву.

Тапис кивнул и, намотав нитку на палец, разорвал ее резким рывком. Флагман в это время находился строго между скалами. В прошлом мне приходилось ходить под парусом, и я хорошо представлял себе сложность операции – провести судно по узкому коридору при сильном боковом ветре и волнении. Тем не менее си-Турман почти справился со своей задачей – почти, потому что, когда Тапис разорвал нитку – часть, как я понимаю, груза нашей парусной ткани, той самой, из которой сшиты были паруса флагмана, они, эти самые паруса, растаяли без следа. Все словно замерло. Обернувшись, я увидел музыкантов, поднявших трубы, уже готовых играть марш… Или что там играют в Онизоти на коронации? Секунды две эта немая картинка сохранялась, а затем флагман бросило на камни. Я увидел, как сломалась фок-мачта, как накренился, зацепившись снастями за правую скалу, корабль, и посыпались с его палубы маленькие, словно игрушечные, фигурки.

Тапис распахнул на груди куртку, и крыса, до тех пор неподвижно сидевшая у него за пазухой, выскочила наружу и, в три прыжка преодолев расстояние до обрыва, исчезла из виду. Тут же внизу что-то гулко бухнуло, и от берега к гибнущему судну устремилась гигантская акула – самой рыбы не было видно в мутной воде, зато хорошо просматривался десятиметровый спинной плавник.

– К бою, – спокойно произнес Тапис, а затем, набрав в легкие побольше воздуха, проревел: – Да здравствует король си-Орет Веселый!!!

Честно говоря, я подумал, что наш предводитель спятил – такое бывает при обращении с магией. В голове у меня вереницей пронеслись ужасные сцены нашей гибели – чтобы вы получили о них представление, замечу, что в качестве варианта спасения я всерьез рассматривал прыжок с обрыва в море. Однако все оказалось не так страшно. Видимо, в армии имелись серьезные разногласия по поводу того, кто же должен быть королем Онизоти, а что касается торговой аристократии, то, полагаю, после затопления нижнего города эти люди имели все основания ненавидеть узурпатора. Так что, вместо быстрой и жестокой расправы над бедными торговцами, на обрыве возникла – назовем это так, дуэль на пять-шесть тысяч человек. Нас, естественно, сразу же закрутило и разделило, единственное, что я еще слышал, это был боевой клич Одорфа, больше похожий на рев мамонта.

Первым на меня напал – о человеческая неблагодарность! – наш офицерик-сопровождающий. Он возник передо мной и, нимало, видимо, не озаботясь тем, что я совершенно безоружен, взмахнул шпагой. Драться меня учил Бигольби, и один из его советов звучал примерно так: «Если тебе хотят отрубить голову, подбери с земли камень и запусти этому мерзавцу в рожу». Так я и сделал. Булыжник попал офицерику в лоб, и тот свалился как подкошенный. Бросившись вперед, я подобрал шпагу – и очень вовремя. Не знаю, то ли военные сделали правильный вывод, что виной всему происходящему являются торговцы, то ли они просто атаковали всех, кто был в штатском, но теперь на меня напали сразу четверо. Положение сильно осложнялось тем, что моя рубашка-кольчуга из каменной парусины исчезла без следа вместе с парусами покойного короля. Это было очень неприятно – я чувствовал себя таким уязвимым!

«Имей в виду, – учил меня Бигольби, – что твой враг должен бояться сильнее». Поэтому, не дожидаясь, пока они возьмут меня в кольцо, я сделал зверское лицо и прыгнул вперед, не забывая, впрочем, об осторожности. Батман, укол в руку и удар тяжелым башмаком в коленную чашечку освободили меня от первого противника, второго я уложил, сделав двойной финт, и когда он сосредоточился на моей шпаге, свалив его кулаком в челюсть. Не думайте пожалуйста, что я жалел своих врагов, – средний торговец втрое сильнее среднего человека, и говоря, что я кого-то ударил по челюсти, я имею в виду перелом или сотрясение мозга. Или то и другое сразу.

Третий солдат не имел, видимо, о фехтовании ни малейшего представления, зато его шпага весила втрое больше моей, и он махал ею как бешеный. Наверное, я мог бы к нему подойти, но было страшно. Угрожая шпагой, я отступал до тех пор, пока он, решив, видимо, покончить со мной одним ударом, не взмахнул своим оружием так, как это делают обычно с двуручным мечом, забыв, что фехтование на последнем предполагает наличие панциря. Я прыгнул вперед, целя в сердце. Черт возьми! У этого парня под мундиром оказалась кираса! Шпага моя разлетелась на куски, и мне ничего не оставалось, как отскочить и повторить трюк с булыжником. Потом я обернулся к четвертому нападающему – как раз чтобы встретить его – и восемь человек подмоги. А я ведь даже не успел поднять шпагу! Ближний солдат улыбнулся и сделал глубокий выпад…