Смерть за хребтом

Послонявшись по поляне, я пошел к реке. Под крутым берегом, поросшим плакучими ивами, сидел Сергей и задумчиво бросал в воду камешки. Я сел рядом с ним и занялся тем же.

– Послушай, ты недавно мне что-то о Чечне говорил, – спросил меня Сергей, не оборачиваясь. – Что ты там забыл?

– Что, Что... Смеяться будешь – золото искал... Странно, когда геологом работал, все другими металлами занимался. А как при нынешнем капитализме с геологией завязал – одним золотом. А Чечню я попал случайно. Дудаев как-то по телеку сказал, что, ну, их на хрен, сами проживем, тем более что в Чечне золота полно, сейф, говорит, вон, за моей спиной доверху забит самородками. А у меня знакомый один был чеченец. Позвонил он мне как-то летом 92-го, как раз после той телепередачи, и предложил на пару недель слетать в какой-то там район на вертолете и золотишко поискать.

Ну, я и поехал. Хорошо приняли, на следующий день в вертушку посадили и в горы отвезли. Красиво у них там – башни пустые, высокие, прямые и покосившиеся, могильники, забитые мумиями и скелетами. Оглянулся я, посмотрел поисковым взором и ясно понял – золота нет и в ближайшие геологические периоды не будет. Хоть ваньку повалять надо, думаю, жаль ребят огорчать, – и стал шлихи мыть. Мою, а рядом четыре автоматчика: охраняют, от скуки в деревья стреляют. Очень их интересовало со скольких метров березу в обхват насквозь прострелить можно... А я отмыл десяток шлихов, достаю лупу и им в глаз – смотрите есть, блестит, но очень мелкое.

Очень скоро этот бесполезняк мне приелся, а в речке форель плещется, в кармане леска с крючком на палочку намотана.

“Давай, – говорю, – ребята, хватит, поздно уже, топайте в лагерь, отдыхайте, а я с удочкой пройдусь”. А они: “Нет, – говорят, – ты – гость, охранять будем”.

Рыбалка была – не забыть! Форель – огромная на голый крючок бросается, а рядом – чеченцы с автоматами! Они и спать укладывались с ними – на боевом взводе, на груди греют. Ну и сказал им: “В тайге один ходил и спал спокойно, хотя выйдешь утром по надобности и на следы тигриные мочишься. А с вами – боюсь. Вот, приснится кому, ну, теща, к примеру, и стрельбу откроете...” Пожелал спокойной ночи и слушаю. Не прошло и двух минут, как во тьме, то там, то тут звуки характерные стали раздаваться – храбрые чеченцы дружно ставили автоматы на предохранители...

Спирту с собой полно было. Я как-то за ужином выступил: “Вот вы, чеченцы, народ аккуратный, ничего лишнего не делаете, но спирт, вот, пьете как-то странно и длинно – в стакан наливаете, потом водой разбавляете, потом пьете, потом запиваете, а потом закусываете. А вот, говорю, глубоко вами не уважаемый российский народ ритуал этот существенно сокращает”. И наливаю себе полстакана спирта и без напряжения медленно выцеживаю. Естественно, потом не запивая и не закусывая. Чеченский народ переглянулся, затем его взгляд слился в один, кинжалом упершимся в одного из своих представителей, по одному погону милицейского капитана, по другому – лейтенанта. Тот пожал плечами, налил полный стакан спирта и выпил без всяческой натуги. Тут я понял, что чеченский народ непобедим и пообещал сообщить об этом российскому парламенту.

Через пару дней наш бугор, Харон, осознав, наконец, что чеченского золота не будет, предложил (в шутку или нет, не знаю) сходить за ним в соседнюю Грузию. По его словам, там, неподалеку от границы, было промышленное месторождение.

Часть чеченского народа понимающе закивало головами, другая же часть, человек в шесть, после небольшого обсуждения, предложило кругу оперативный план с использованием вертолета Ми-8, отвлекающим маневром и совсем небольшим кровопролитием... В качестве тренировки они тут же устроили соревнование по стрельбе в белый свет и окружающие камни. Полюбовавшись на это безобразие, я предложил в качестве цели свой геологический молоток. Воткнул его торчком на расстоянии метров в сто, а призом выставил право росписи на березовой ручке. И, знаешь, очень скоро один из них, оставив победоносную свинцовую метку на кованом российском железе, ничтоже сумняшеся расписался ниже отметины химическим карандашом: “Руслану от Саида!”

– Да ты, батенька, авантюрист... – покачал головой Кивелиди, дождавшись, наконец, хоть что-то напоминавшее паузу. – Форменный авантюрист...

– Ага! – ответил я, широко улыбнувшись. – Люблю адреналинчику хлебануть... Пошли, что ли, рыбу половим? А то после воспоминаний о чеченской форели у меня руки зачесались...

Сергей согласился и тут же полез в воду за рачками для наживки. Я же пошел к машине, достал из кузова удочки и сачок и, бросив последний рядом со спящим Юркой, вернулся к реке, и скоро на наших с Сергеем куканах трепыхалось по четыре небольших, с ладонь, маринки.

Удовлетворившись уловом, мы уже решили идти к машине, чтобы зажарить рыбу на углях, как я заметил впереди вдающуюся в речку небольшую скалу с прилепившимся сбоку деревом. Обычно у таких скалок вода вымывает глубокие ямы.