Смерть за наследство

Котов сверил номер квартиры с адресом, который записал в рабочем блокноте. До чего же бестолковый этот Соломин — сказал, что был у Решетовской в квартире номер двадцать один. А она зарегистрирована в квартире двадцать два, квартира двадцать один вообще выведена из жилого фонда, там какое-то ИП обосновалось — вон, даже табличка висит: «Дамское рукоделие». И вот как относиться к показаниям человека, который даже номер квартиры запомнить не может? Олег сердито фыркнул и нажал на кнопку звонка. Несколько секунд ожидания, легкие шаги, щелчок замка — и дверь распахнулась.

— Вам кого? — дружелюбно спросила симпатичная девочка лет двенадцати.

— Старший оперуполномоченный Котов Олег Юрьевич. Добрый день. Я хотел бы поговорить с Елизаветой Решетовской.

— Это я, здравствуйте, — так же дружелюбно отозвалась молодая женщина, незаметно появившаяся за спиной девочки. — Проходите, пожалуйста.

Девочка попятилась, не сводя с полицейского заинтересованного взгляда, и он неторопливо прошел в квартиру.

— Присаживайтесь. — Лиза указала на кресло, придвинутое к журнальному столику. — Кофе? — Она дождалась неуверенного кивка и обернулась к девочке: — Машенька, сделай, пожалуйста.

Та развернулась легким танцевальным па и двинулась в сторону кухни. Уже на пороге обернулась и сверкнула такой улыбкой, что Котов внутренне ахнул. И это еще пока ребенок! Что же будет, когда Машеньке исполнится восемнадцать? Родителям придется подходы к дому минировать, чтобы хоть немного отпугнуть потенциальных женихов!

— Я вас слушаю. — Улыбка у матери была не такой сногсшибательной, зато гораздо более… уютной, что ли? Олег и сам не заметил, как улыбнулся в ответ. И тут же, вспомнив, с чем пришел, сурово сжал губы.

— У меня есть основания считать, что вам известна важная информация по поводу преступления, совершенного в отношении несовершеннолетней гражданки Соломиной, — выговорил он, сам не ожидая, что перейдет вдруг на такой кондовый канцелярит.

На кухне что-то зазвенело — очевидно, беззастенчиво подслушивающая Машенька уронила ложку. А Лиза, слегка сдвинув брови, мягко уточнила:

— Боюсь, я не все поняла. Вы считаете, что мне известно… что?

— Похищение Елены Соломиной, — медленно выговорил Котов, пристально вглядываясь в безмятежное лицо женщины, сидящей напротив. — Что вам об этом известно?

— Ох, это вы про девочку. — Лиза слегка сгорбилась и обхватила себя руками, словно ей стало холодно. — Ее родители и дед были у меня сегодня. Но почему вы решили, что мне может быть что-то известно?

— Мы получили информацию, — с нажимом произнес Олег, — которая дает основания заподозрить вас в том, что вам известно гораздо больше, чем вы хотите показать. А возможно, и причастны к похищению.

— Какая нелепость, — настолько искренне удивилась Лиза, что Олег сразу ей не поверил. — И кто же вам дал такую дикую информацию?

— Вы же не рассчитываете, что я раскрою свои источники?

— Вообще-то рассчитываю, — мило улыбнулась она. И довольно пафосно продолжила: — Поскольку ваш источник откровенно врет и, мало того, клевещет на добропорядочных граждан, то мой прямой долг раскрыть вам глаза…

В кухне снова что-то зазвенело, и Лиза, не сделав даже секундной паузы, крикнула:

— Маша, хватит подслушивать! Кофе готов?

— Минуточку, — прозвучал голос из кухни. — Уже несу!

И тут же появилась сама девочка. На вытянутых руках она держала большой круглый поднос, который опустила точно в центр столика. Две изящные кофейные чашечки, большая чашка какао, сахарница, молочник, вазочка с конфетами и горка аппетитно пахнущих булочек на большой тарелке.

— А себе я какао сделала, — нахально объявила Маша. Подтянула к столику пуфик, уселась на него и, обхватив кружку с какао ладошками, сделала первый глоток. Облизнулась и спросила: — Так в чем вы, говорите, маму подозреваете? В похищении?

— Не подозреваем. — Олег осторожно взял тонкую фарфоровую чашечку и принюхался. Бесподобно. Впрочем, булочки пахли еще лучше. «Да черт с ним со всем!» — махнул он в душе рукой и взял одну. — Просто госпожа Решетовская выказала странную осведомленность, и человеку это, естественно, показалось подозрительным. Как и нам.

— Естественно, — слегка усмехнулась Лиза и перевела встревоженный взгляд на дочь. — Мария, ты уверена…

— Да брось, мам, — девочка тоже потянулась за булочкой, — ты же мне уже обо всем рассказала. Мне больше интересно, кто это додумался на тебя наговаривать? Не Ася же Семеновна?

— Разумеется, не она. — Лиза покачала головой и пояснила насторожившемуся Котову: — Ася Семеновна… она у меня работает, но ее можно назвать моей старшей подругой. И оказалось, что она дружила с покойной матерью Марины Соломиной. Ася Семеновна очень приятная женщина, но искренне верит во всякие такие вещи… в пришельцев, в обмен разумами, в ясновидение и прочее. И она порекомендовала Марине обратиться ко мне. Разумеется, ничего хорошего из этого не вышло, но Асе Семеновне и в голову бы не пришло жаловаться на меня в полицию. Марине тоже, ей сейчас не до этого. — Она сделала пару глотков кофе и повернулась к дочери: — Спасибо, Машенька. Очень вкусно.