Смерть за наследство

Тот был на месте, сосредоточенно изучал какие-то записи, но сразу отложил их в сторону и вопросительно уставился на Виктора Петровича.

Алейников устало опустился в кресло и без предисловий объявил:

— Мне нужен психиатр. Срочно. Точнее, не мне, а Маришке. Но очень срочно. Сегодня.

— И в чем проблема? — Александров покрутил в пальцах шариковую ручку с логотипом банка и бросил ее на стол. — Поговори с Мережковой. Зря, что ли, мы в банке психолога держим?

— Нет, мне нужен именно психиатр, причем опытный.

— Что, так все плохо?

— А я знаю? Выглядит Маришка — краше в гроб кладут. И плачет все время — сам понимаешь.

— Да уж понимаю. Но сразу к психиатру? Может, сначала что помягче? Травки какие попить? Пустырник там, валерьянка?

— Литрами пьет, вместо чая. На самом деле… понимаешь, Ромка, такая глупая история получилась. Я видел, конечно, что Маришка не в себе, но это же нормально. Нервы и все такое. Она же не железная, да и кто тут справился бы? Я вон и сам, чувствую…

Он не договорил, но приятель кивнул, молча подтверждая, что Алейников выглядит не лучшим образом.

— А сегодня были мы у одной женщины… я не сам, конечно, Маришка потащила. Ей одна дура напела про ясновидящую, которая все знает, все понимает и по щелчку пальцев все проблемы решает. Я бы, конечно, никогда на такое не повелся, но Маришка… А я для нее уже на все готов, она ведь плачет все время — как только слезы не кончаются. В общем, эта женщина, Лиза, ничего ей не сказала.

Роман Михайлович снова кивнул — кто бы сомневался, понятно, что от ясновидящей толку не будет.

— Отправила Маришку домой и велела Андрею спать ее уложить и вообще заботиться. А меня попросила остаться.

— Тебя? Странно. Логичнее было бы тебя с Мариной, так сказать, удалить. И Андрея, уже на свободе, обрабатывать.

— Вот именно. Я еще подумал — надо же, какая дура! Думает, меня развести легче будет. Но оказалось… в общем, денег она с меня вообще не взяла, зато наговорила… ничего хорошего она не наговорила. Сказала, что… — он с трудом проглотил горький комок в горле, — что Леночки нет в живых.

Александров тихо выругался, встал из-за стола и подошел к окну. Слепо уставился на автостоянку перед банком. Он не сомневался, что девочка погибла, даже не рассматривая версию, которую совсем не исключали в полиции: что Лену потянуло на приключения по весне или компания безбашенных приятелей сманила в путешествие — поглядеть мир в отрыве от предков. Нет, она была девочка домашняя, и подобных глупостей за ней не водилось. Значит, это было похищение. И то, что за все это время не пришло требования о выкупе (а ведь Роман Михайлович уже прикидывал, сколько могут запросить похитители за внучку совладельца банка и как быстро они смогут достаточно большую сумму обналичить), ничего не значило. Похищения детей случаются не только ради выкупа. Вот только в подобных случаях никто не возвращается.

— Я же все понимаю, Ромка. Но я не верил, все это время не верил. А когда она сказала… она это так сказала… — Виктор Петрович с силой потер ладонями покрасневшее лицо. — Леночка не вернется. Это была просто надежда. Надежда на чудо. Хотя я все равно продолжаю… они ведь случаются иногда, чудеса?

— Случаются, — неохотно согласился Роман Михайлович. Он в чудеса давно не верил.

— Но я сейчас не об этом. — Виктор Петрович огляделся по сторонам. — У тебя попить есть?

— Попросить Алю кофе сделать или чай? — Александров вернулся к столу и потянулся к кнопке селектора.

— Нет, обычной воды. Холодненькой.

— Там минералка. — Роман Михайлович кивнул в сторону компактного холодильника, встроенного в большой стеллаж.

Виктор Петрович подошел, открыл дверцу, посмотрел на ряд стеклянных поллитровых бутылок.

— Ну и выбор тут у тебя!

— Возьми «Боржоми», — равнодушно посоветовал приятель. — Говорят, она полезная для пищеварения.

— Толку мне в той пользе, — проворчал Виктор Петрович. Отвинтил крышку и сделал несколько глотков прямо из горлышка. Вернулся в кресло, сделал еще несколько глотков. — А потом эта женщина еще про Маришку сказала. Что состояние очень плохое и срочно нужен психиатр.

— И ты ей поверил?

— Знаешь, да, поверил. Она права, Маришку надо спасать, пока она совсем не рассыпалась. И душеспасительными разговорами там не обойдешься. У меня такое ощущение, что она стала как бы отключаться от мира. Уходит в себя, и не дозовешься… это страшновато выглядит.

— Ну, если ты так уверен… не знаю… подумать надо. Хотя… выпивал я как-то в теплой омоновской компании, и там один мужик, Олег Прохоров, про приятеля своего рассказывал. Тот из Чечни вернулся и нахлебался там… в плену был почти два года, потом сумел сбежать. Уже почти добрался до своих, но не повезло, попал на минную полосу. Его подобрали, отправили в госпиталь, не дали помереть. А дома он сорвался. Родные уж и не рады были, что он вернулся. Но нашли дельного врача, который вытащил мужика. Ты подожди, я пару звонков сделаю.

Звонков пришлось сделать не пару, а в три раза больше, но через сорок минут в руках у Алейникова был листок с фамилией врача, его телефоном и адресом клиники.