Смерть знает, где тебя искать

А в это время над площадкой второго яруса подземелья уже показалась голова Ильи.

– Ползет, как жаба, зря мы его Тушканом назвали. Он даже бегать ленится.

– Прижги ему задницу.

– Сейчас.

Из карманчика жилета он вытащил картонную трубку в дурацких блестках, дешевый китайский фейерверк. С хлопком и шипением одна за другой из трубки полетели сверкающие шары. Они ударялись об узкие бетонные стены, рикошетили, догоняя Горелова. Тот не смог придумать ничего лучше, как упасть на бетон и прикрыть голову руками. Красный шар перелетел Горелова, исчезнув в одном из ответвлений. Синий не долетел, а зеленый упал рядом с ногой, зашипел, прожигая ткань порванных брюк. Горелов пополз, извиваясь как червь.

– Ползет, – пояснил брату Илья.

– Зайди ему наперед, а я пойду следом. Кстати, время уже кончается, да и свет погасить не забудь, счетчик лишние деньги мотает.

– Понял.

На какое-то время Горелова оставили в покое. Он успел свернуть в одно из ответвлений и осмотреться. Помещение было цилиндрической формы, в бетонной стене там и сям виднелись ржавые ребра арматуры.

«Ни кирпича, ни камня, ничего, чтобы взять в руку и защитить свою жизнь. Даже гвоздя и того не найдешь!»

Горелов сунул руки в карманы, надеясь найти что-нибудь подходящее там. Но ничего, кроме связки ключей, коротких и легких, не обнаружил.

– Раз, два, три, – донесся до него игривый голос Григория, и свет погас.

Валентин замер с разведенными в стороны руками, парализованный страхом. Ему казалось, пройдет несколько минут, глаза привыкнут к темноте и он станет различать контуры прохода. Но прошло десять секунд, пятнадцать, минута, а зрение так и не возвратилось. Тьма тут царила кромешная.

"Тьма египетская”, – вспомнилась Горелову когда-то слышанная фраза. Где, когда он ее услышал или вычитал, вспомнить не мог, и лишь когда раздались тяжелые шаги, вспомнил – Библия. Это в ней говорилось о тьме египетской и геенне огненной. Ему показалось, что исчезли стены, исчез потолок, остался лишь пол.

Валентин присел на корточки и нащупал холодный бетон. Это было единственное, что могло напомнить ему о реальности происходящего. Боясь приподняться, он пополз, но вскоре уткнулся лбом о ледяной бетон. Запаниковал, поняв, что потерял ориентацию, не может вспомнить, где выход.

Он заплакал. Слезы катились по щекам, падали на колени. Горелов уткнулся лицом в колени и плакал навзрыд.

И тут показался свет, слабый, неуверенный, рассеянный. Он скользил по стене коридора, на который выходил карман, где сидел Горелов. Валентин не сразу понял, что фонарик зажгли специально для него, ведь у братьев имелись приборы ночного видения, и свет им был ни к чему. Они прекрасно знали, куда заполз их пленник, и помнили, оттуда есть только один выход – в коридор. Братья могли бы прикончить Валентина на месте, но растягивали удовольствие. Игра есть игра.

Глава 2

Луч фонарика зацепился за острый угол и замер. Валентин сидел, ожидая нападения, но ожидание ничего не дало – луч оставался неподвижным, а тишина сгустилась. Ни шагов, ни дыхания врагов он не слышал и на мгновение даже заподозрил, что оглох. Но стоило ему пошевелиться, как до ушей тут же донесся предательски громкий шорох.

"Надо выползать!” – решил Валентин. Силы понемногу возвратились к нему, возвращалась уверенность в себе.

– Быстрее.., быстрее! – забормотал он, подбираясь к выходу, и выглянул из-за угла.

Коридор был пуст. Но не успел Горелов обернуться, как его тронули за плечо. От неожиданности пленник взвизгнул и бросился вперед.

– Вот так-то лучше будет, Тушкан, – прозвучало у него за спиной.

От этого голоса он рванул еще быстрее, но не пробежал и десяти шагов, как сильная рука, высунувшись из другого кармана, ухватилась за его плечо. Затрещала материя рубашки, и Горелов, ударившись головой о стену, оказался на полу. Он приподнялся и увидел братьев. Григорий светил на него фонариком.

– Ты плохо учил планировку. Ленишься, бегаешь медленно, – бесстрастно говорил Илья, изучающе глядя на пленника. – Да и страху у тебя в глазах что-то маловато… Чем бы его испугать? – Илья повернулся к Григорию.

Тот пожал плечами.

– Ползи, быстро! – Илья несколько раз провернул вокруг указательного пальца тяжелый металлический прут и затем, резко остановив его, воткнул, как шило, в зад Валентину.

Тот судорожно дернулся и вскочил. Прут зазвенел на полу.

– А мог бы и с собой прихватить, – с улыбкой проговорил Илья, неспешно нагибаясь и подбирая оружие с пола.

– Ты думаешь, это бы ему помогло? Я бы ему по рукам как заехал, и пальцы остались бы лежать отдельно от туловища.

Валентин пятился, братья медленно шли к нему.

– Он и спиной вперед ходить умеет. Много чему ты, Тушкан, научишься за сегодняшний день.

Валентин совсем забыл, что коридор кончается колодцем. Он пятился и пятился, следя лишь за одним – чтобы его от братьев отделяло хотя бы два метра, расстояние, предельное для вытянутой руки с металлическим прутом, сжатым в пальцах. Из ягодицы толчками выходила кровь, горячая и липкая. Она пропитала одежду, проникнув в туфли, хлюпала и там.