Смертельная «бабочка»

Тогда я почувствовал то, чего от себя вообще не ожидал. Мне стало приятно, что Алиса так за меня переживала. Я попытался вспомнить, когда Настя последний раз спрашивала, всё ли у меня в порядке. Попытался и не смог. Нет, когда-то она обо мне заботилась, конечно. Но потом её стали больше волновать её успехи на соревнованиях, чем мои возможные проблемы, которыми она не особо интересовалась. Получалось, что сейчас я сам, своими собственными руками, – ну, то есть мыслями, – рушил образ «фантастически идеальной пары». «Может, скоро от него останутся такие же развалины, которые окружают сейчас нас с Алисой?», – подумал я и в отчаянье прикусил нижнюю губу до крови.

– У меня есть влажные салфетки. Вот, держи.

Алиса заботливо протянула мне пачку салфеток. Я поблагодарил её и вытер кровь с губы.

– Кир, ну нельзя так загоняться. Ты столько тренировался, так долго готовился к чемпионату. И для чего? Чтобы сейчас всё потерять?

– Да что мне терять-то? Своё вечное второе место? – раздражённо откликнулся я.

– Насчёт твоих вторых мест мне тоже есть что сказать. Ты уж извини, я понимаю, что ты за Настю горой и всё такое. Это понятно. Но я считаю, что она не всегда заслуженно получала своё «золото». Хоть оно вовсе и не настоящее. Как и её победы, – тихо добавила она. – Настоящий чемпион – ты. Твои номера, может, не такие сложные, как у неё, зато техника исполнения гораздо чище.

Если бы я что-то подобное услышал ещё месяц назад, например, то сразу прервал бы Алису, развернулся бы и ушёл отсюда. А сейчас я не просто не заткнул ей рот, но даже переубеждать её не стал. Её слова сковырнули внутри меня, где-то на самом дне, то, что я тщательно засыпал песком, заваливал камнями, чтобы оно не всплыло когда-нибудь на поверхность. И вот Алиса взяла и вытащила это из меня одним рывком.

Она смотрела на меня, то ли ожидая моего ответа, то ли пытаясь угадать, что я чувствовал. Но я молчал и отводил взгляд, и тогда она продолжила:

– Ты должен выступить на этих соревнованиях так, чтобы ни у кого из судей не осталось никаких сомнений в том, кто на самом деле победитель. Мне почему-то кажется, что на этом отборочном этапе всё будет не так, как раньше. Должна же когда-нибудь восторжествовать справедливость? А, Кир? Настька мне, конечно, подруга. Но истина, как говорится, дороже, да?

Я механически кивнул. Никогда Настя меня не поддерживала так, как сейчас Алиса. Наверное, потому, что её всё устраивало: она – всегда первая, я – всегда второй. Или, может, она просто не верила в меня? В то, что я способен быть лучше неё хоть в чём-то?

– В общем, я в тебя верю, Кир, – добавила Алиса, будто услышав мою мысль о вере. – Давай-ка, покажи в этот раз всё, что ты умеешь! Поедем сейчас в парк к ребятам? Развеешься немного.

– Ты поезжай. Я ещё побуду тут.

– Ладно, не буду тебе больше надоедать. Подумай о том, что я тебе сказала. Ты – чемпион. Если Настька выйдет со мной на связь, я дам тебе знать.

Сказав это, Алиса надела на спину рюкзак и медленно пошла прочь. Наверное, ждала, что я попрошу её остаться. Но я и вправду хотел теперь побыть один, чтобы познакомиться с новым Кириллом, которого я совсем не знал до сих пор. И чтобы понять: он – это тот же я или другой, отдельный человек?

– Алис, спасибо за поддержку! – крикнул я ей вслед.

Она обернулась с улыбкой и помахала мне рукой. А я подождал, пока она скроется из виду, встал и начал расхаживать взад-вперёд. В пожухлой траве у себя под ногами я внезапно увидел упаковку таблеток. Присев на корточки, я взял её в руки: три ячейки были пусты. Я сразу понял, что это сильное снотворное, которое продавалось в аптеках только по рецепту, – по названию я узнал его. Однажды мы с Настей говорили о чём-то самом обычном, и она вдруг спросила меня:

– Кир, тебе никогда не хотелось уснуть так крепко, чтобы проспать несколько дней подряд? А потом проснуться и будто в другой Вселенной оказаться. То есть ты и вправду будешь считать, что живёшь уже не в этом мире.

– Хм, я как-то не задумывался об этом. А зачем так долго спать и такое представлять себе?

– Ну, не знаю. Например, чтобы за это время забыть то, что тебя тревожит или пугает. Крепкий и долгий сон стирает некоторые воспоминания.

– Да меня пока ничего не тревожит и не пугает. Ты же рядом, – ответил я, обняв её.