Смертельная белизна

— Испугались коммунизма? Тогда ведь многие еще в него верили.

— Не коммунизма, а стадности. В стаде легче выжить, но нельзя жить. И тем не менее, люди прежде всего к этому тянутся. По сути дела, успехи современной индустриальной цивилизации тоже обязаны стадному человеческому чувству, вы не находите?

— Стандарты жизни, потребления, моды? В конечном счете, под видом индивидуального — стандартные мотивации, вы это имеете в виду?

— Именно это. Но у людей, слава Богу, есть критический разум. А у животных ведь этого нет, не так ли?

— Вы опять меня подталкиваете к мысли, от которой я и без того не могу избавиться. О грандиозных мобилизующих силах живого океана, о том, что наша наука всегда недооценивала резервов океанической жизни. Недавно в лабораторных работах мне удалось открыть одну маленькую загадку, хотя я не успел еще опубликовать полученные результаты.

— Тогда не рассказывайте, — на всякий случай, любезно предложил хозяин.

— Ну что вы, я с большим удовольствием… — начал Таккерт, но был прерван хозяином, жестом пригласившим его сделать сначала еще по глоточку рома.

…………………………………………………

— М-м, чудесно! — профессор закусил выпитое большой очень сочной клубничиной и аромат от этого прекрасного сочетания заставил на секунду забыть обо всем… но вдруг заметил, что собеседник, не сделав глотка, застыл со стаканчиком в руке, напряженно во что-то вслушиваясь.

Таккерт, недоумевая, взглянул сначала на темное уже ночное окно, потом снова на хозяина и… сам услышал странные отдаленные звуки, похожие на удары и скрежет.

Оба человека, не сговариваясь, поспешили наружу. А выскочив на смотровую площадку, одновременно оцепенели!

По освещенному белой луной небу ходили, показалось профессору, гигантские и такие же белые, как она, лучи. Нет, не лучи, слишком громоздкие и неровные, колеблются сразу во всех частях, гнутся…

— Там! — хрипло крикнул хозяин, показывая рукой в сторону бухты.

Но там, куда он показывал, за полоской огоньков на набережной, не было никакой бухты. Таккерт увидел необъятных размеров шевелящуюся в лунных отблесках белую массу. И город, внизу впереди, уже не был городом. Покрытый и охваченный множеством белых лент, он лишь пробивался огоньками через их копошащийся змееподобный клубок. Трескучий, исходивший оттуда шум усилился и, прежде чем вдруг погасли все огоньки, Таккерт увидел, как навалившийся на город белый клубок сжимает и стаскивает его к набережной.

Он понял, что происходит что-то еще. Чудовищное, гулявшее по небу белое щупальце внезапно вильнуло с высоты в их сторону. И почти в тот же миг словно резкая барабанная дробь забила вокруг. Человек рядом свалился как скошенный. Таккерт вдруг понял, все сразу и до конца, как понял и то, что наступает последняя секунда его собственной жизни.

Страшный рассвет

Генерал все-таки лег спать в два часа ночи, потребовав, чтобы в половине шестого его разбудили. В шесть они должны уже подойти к острову, где ждал его Марк.

Но генерала разбудили на час раньше.

Отвратительное ощущение, словно он вообще не спал и только успел закрыть глаза, чтобы тотчас открыть.

— Сэр! Удалось снять помехи с радиозаписи.

— Что там?

— Только одно дополнительное слово.

— Какое?

— «Медуза».

— Медуза?.. Ничего не понимаю. Прочтите всю фразу, как она получилась.

Адъютант заглянул в бумажку и медленно, почти по слогам, произнес:

— «Невероятно, но это существо всего лишь медуза».

«Чушь какая-то… Или у него еще не заработала голова? Медуза утащила на дно два корабля? Каких же она размеров? Да каких бы ни была, все равно — это рыхлая аморфная масса. Что она вообще может?… Впрочем, надо действовать, а не стоять посреди каюты в одних трусах».

— Немедленно свяжитесь с диспетчерской радиослужбой острова. Пусть срочно разыщут в местных гостиницах моего брата. И сразу отправьте туда за ним гидроплан.

* * *

Женщина с напряжением всматривалась в контуры ночного берега в полумиле от яхты… Тот это остров или не тот? Темный, нигде никакого огня. Казалось, она правильно шла всю ночь по компасу. Могла, конечно, и ошибиться. Хотя навряд ли, поскольку сохраняла все это время психический контроль, и не позволяла себе часто пить виски.

Этот идиот должен был когда-нибудь плохо кончить. Как он ей надоел за эти шесть лет замужества. И если бы не деньги… Впрочем, она и так уже подумывала о том, чтобы плюнуть на все. Бог отплатил за ее терпение. Потому что совесть чиста, потому что она просила мужа не спускаться с яхты в воду. Но разве этому невозможному дураку что-нибудь объяснишь?

Снова все яркой зрительной лентой промелькнуло в ее сознании.

…………………………………………………

Очень красивый спокойный океан под невысоким и нежарким уже солнцем. Яхта медленно движется в авторежиме, и она сидит в кресле на корме, ни о чем не думая…

Голос мужа ей всегда неприятен, и что ему от нее снова понадобилось там на носу? «Ну, иду! — недовольно кричит она. — Что тебе? Спокойно посидеть нельзя?»